Марианна Сорвина - 100 великих криминальных драм XIX века

Через год после неудачи на архитектурном поприще Клебер отправился в Мюнхен и поступил в военное училище. Только там мог отличиться неимущий юноша. Через пять лет он уже служил поручиком у австрийского генерала Франца Венцеля Кауница фон Ритберга и участвовал в так называемой «картофельной войне», или Войне за баварское наследство 1778–1779 годов. Клебер воевал недолго и без кровопролития, а в 1783 году благополучно вышел в отставку и начал инспектировать здания и постройки в Эльзасе, то есть в какой-то мере приблизился к тому, с чего начинал, готовя себя в архитекторы. Но на этом его военный путь не закончился. Была образована национальная гвардия Франции, и он поспешил вступить в батальон, чтобы добиться больших успехов на военном поприще. Помимо военного мастерства Клебер выгодно использовал и свое знание архитектуры при строительстве укреплений. Его новаторские предложения помогли ему стать полковником, а практичный характер и математический ум сделали его генералом после успешной обороны Майнца в 1793 году. Когда Майнц все же сдали, Клебер попал под суд, но разумное поведение и логика позволили ему доказать свою невиновность, и эта неприятная история никак не отразилась на его жизни и карьере. Вместе со своим гарнизоном он отправился в Вандею.

Надо все же заметить, что генеральская жизнь и в особенности генеральская совесть – это не пирог с повидлом. Интересно было бы представить, с чем несостоявшийся архитектор впоследствии предстал перед Всевышним. А что, если Всевышний спросит его: «А где твой майор Шеварден? Где твои «300 спартанцев»?»

Генералу ведь приходилось в буквальном смысле посылать людей на смерть. Одно дело – если ты сам тоже жертвуешь собой, но совсем другое – если они погибают за тебя, а ты и усом не ведешь. Впрочем, Клебер все-таки переживал и винил себя в гибели отправленных им на верную смерть трехсот воинов.

Произошла эта трагедия потому, что вандейский генерал Шаретт и его сограждане хитро опередили генерала. Шаретт воспользовался тем, что войско Клебера расслабилось и пьянствовало на банкете. В тот момент ничего не стоило разгромить Клебера. И тот понял, что ему грозит потеря армии. Чтобы сохранить большую часть войска, он приказал батальонному командиру майору Шевардену взять 300 гренадеров и бороться с неприятелем до последней капли крови. Так и сказал: « Тебя изрубят в куски, но ты спасешь своих товарищей !» В живых никого из смельчаков не осталось.

Клебер с армией избежали смерти. Генерал писал в рапорте: « Я сожалею об отважном Шевардене, командире батальона егерей Соны и Луары, прикрывавшем отступление; о Рифле, друге Мерлена, который добровольно последовал за ним. В числе раненых оказались Гуа, глава третьего батальона Ньевр; храбрый Патри, командир батальона егерей из Касселя; Лоран, командир легкой артиллерией; Метивье, прикрепленный к штабу, и большое количество других превосходных офицеров ».

Сам Клебер тоже был ранен. Он считал свою рану незначительной, но передал командование успешному генералу Канкло. Через несколько дней уже Канкло составлял рапорт для военного министра: « Мятежники были сдержаны и отброшены на полтора лье от Гетинье Обером-Дюбайе. Армия располагается биваком перед городом, авангард – впереди на своем посту, горящий желанием загладить свое поражение и возвратить свою артиллерию. Потери врага очень значительные, наши – меньше; у нас много раненых, в том числе генерал Клебер ».

Уже из нашего времени задумываешься: а стоило жертвовать таким количеством людей ради каких-то мифических побед, о которых сегодня никто уже и не помнит? Вот если бы Клебер, подобно своему учителю, проектировал арки… Арки материальны, они остаются в истории как памятники искусства. Только Клебер выбрал иной путь и никогда больше с него не сворачивал.

В буквальном смысле это не было бегством, скорее – желанием, получив новую должность, убраться подальше от Парижа и его интриг. Директория переживала не лучшие времена. Вернувшись в Париж в начале 1794 года, генерал Клебер принял дивизию Северной армии, а потом участвовал в осаде Маастрихта и взял крепость. Но была в его жизни и другая сторона – темная, полная недругов и фискалов. Когда генерал участвовал в сражениях, все было просто и понятно. Но стоило ему приехать в столицу и попасть в высокие кабинеты, как начинались неприятности. Не умел Клебер быть светским человеком и царедворцем. Он всегда рубил правду-матку, был слишком откровенен, и большинству это не нравилось. Генерал отказался быть членом Законодательного собрания и резко высказывался по поводу методов управления в государстве. Он нажил много врагов и был даже рад, когда Бонапарт предложил ему отправиться в поход в Египет. В послании своему могущественному покровителю Клебер писал: «Я решился, генерал, следовать за вами повсюду; последую за вами и во Францию; я не хочу никому более повиноваться, как вам одному».