Хамдампур Шариф - Взгляд. Лица и события от Памира до Кремля

Молчание – знак согласия. И потому Бободжон Гафуров не молчит, хотя из горькой истории таджикского народа он отлично знает, что в иное время меч готов срезать даже склоненную голову и безмолвный язык. Он пишет письмо секретарю ЦК КПСС Михаилу Суслову, в котором объясняет некомпетентность Фадеева в данном вопросе. Он, конечно, понимает, что его письмо не станет объектом внимания широкого круга тех, кто принимает судьбоносные решения. Поэтому не останавливается в борьбе с «толстовцами» и выносит эту борьбу на высший тогдашний суд – на съезд партии, и там в своей речи убедительно опровергает позицию Толстова.

Из речи Б. Гафурова на XIX съезде ВКПб (КПСС), октябрь в 1952 года:

«Буржуазные историки отодвигали древнюю историю предков таджиков на второй план, считали ее незначительным приложением к истории Ирана, а впоследствии – одним из эпизодов истории Древней Греции. Муканну, Мухаммада Тараби и других выдающихся сынов таджиков они относили к другим народам. Отрицалось даже участие (присутствие на территории) таджиков в образовании великого государства Саманидов, достижения таджиков в общественной, политической, экономической и культурных сферах. В ее описании отрицается объективная истина того, что таджики были коренным народом при Саманидах. Такая тенденциозная практика также влияет на Александра Фадеева, председателя Союза писателей СССР. Он обвиняет таджикских литераторов в том, что они приписывают себе персидских – Саади Шерози, Хафиза Шерози, Убайда Зокони – и индийских классиков – Амира Хусрава Дехлави, Абдулкадира Бедиля – и, таким образом, обижают персов и индусов, а также, присвоив узбекских классиков, приносят убыток узбекскому народу».

Хорошо понимая весь свой риск и огромный вес тогдашнего члена ЦК КПСС, вице-президента Всемирного Совета Мира, главы Союза писателей СССР Александра Фадеева, Бободжон Гафуров все же выступит на съезде с резкой и открытой критикой автора «Молодой гвардии»:

«Одной из главных причин творческой пассивности многих художников слова является, на мой взгляд, отсутствие настоящей партийной критики среди писателей. Прочитайте статьи и речи т. Фадеева. Это, как правило, безобидные, никого ни к чему не обязывающие рассуждения вообще. (Оживление в зале.) Тов. Багиров совершенно правильно вчера критиковал Союз советских писателей за то, что он мало внимания уделяет развитию национальных литератур. Я присоединяюсь к мнению т. Багирова. Иногда т. Фадеев, лично не изучив состояние национальной литературы и пользуясь материалами своих не очень понимающих консультантов, попадает в неудобное положение. Например, недавно т. Фадеев предъявил нашей республике обвинение в том, что якобы мы присвоили классиков персидской литературы, а потом он вынужден был снять свое обвинение. К делу изучения национальных литератур т. Фадеев не привлекает товарищей из самих национальных республик, которые могли бы помочь ему в этом вопросе».

Сторонники и противники в этой борьбе делятся на две группы: одна полагается на научную правду; другая – на тех, кого можно подкупить.

Поэт Александр Твардовский, академики В.В. Струве, А.Я. Якубовский и другие ученые и писатели ставят историческую истину выше единовременных благ и благосклонны к Бободжону Гафурову. Тем не менее поддержка эта еще недостаточна, чтобы проблема была решена.

Национальная политика в Советском Союзе, ярким примером которой было топорное разделение 1924 года, продолжалась по принципу «разделяй и властвуй». Гафуров это хорошо знал. И также очень хорошо он знал, что без указания «Султана правды» – Сталина не дрогнет ни один лист в советском лесу. Гафуров терзался крайне важным для исторической жизни таджиков вопросом. Он хотел выяснить, откуда берут свои начала эти попытки искажения истории таджиков, и кто стоит у истока всего этого. В окружении самого Сталина на этот вопрос никто не мог или не осмеливался ответить, хотя Гафурову удалось своими делами и успехами республики изменить в позитивную сторону взгляды работников Центра на таджиков и Таджикистан. Как первый секретарь республики он знал, что сталинское окружение не говорят всю правду Сталину, что многие скрывают от него правду из-за страха или личных интересов. Хотя по свидетельствам тех, кто его хорошо знал, Сталин часто признавал правду – если ее высказывали в нужное время.