Виктор Кукушкин - Личное. Далекое. О предках. Мои истории

А нынче почудилось: конь, бездорожье,

бревенчатый дом на реку,

И нет ничего, и не сыщешь дороже

такому, как я, – дураку… – это стихи поэта Бориса Корнилова. По мнению писателя Захара Прилепина, «бревенчатый дом на реку» – дом в деревне Хахалы. Туда, в эту деревню, ходил поэт пешком из Семёнова в начале двадцатых годов прошлого века для встреч со своей любимой девушкой. Тогда же, там же в Хахалах, жила моя бабушка Клава. Она была моложе девушки Бориса Тани Степениной на три года. Не исключено, что знала её, в деревне все знают друг друга. Может даже встречалась и с будущим автором «Песни о встречном», ставшей спустя десятилетие гимном 30-х годов. Конечно же, встречалась. Лето вся деревенская молодёжь проводила на берегу Керженца, наверняка, случалось общение с Борисом и Таней на речке. Могла ли бабушка тогда подумать, что этот паренек, который на три года её старше, станет вскоре первым поэтом большой страны и будет расстрелян, а бабушка переживет своего ровесника более чем на шесть десятилетий и заглянет аж в двадцать первый век? Возможно, бабушка даже не ассоциировала того мальчика с автором «Песни о встречном».

В деревне Хахалы до сих пор стоит дом, тоже «бревенчатый дом на реку», откуда выслали семью бабушки Клавы, до недавних пор в нём была школа и общежитие при школе для учеников из соседних деревень. Некоторые мои дяди и тети потом тоже учились в этой школе. Рассказывала ли им бабушка, что здание школы, где они учатся, некогда было домом её семьи? Тогда, наверное, нет, не рассказывала, оберегала, но слухи, возможно, доходили. Каково было самой бабушке видеть родительский дом, куда она стала водить своих детей учиться? Хотя, наверное, благодарила бога за то, что выжила и вернулась. А могилка хозяина дома прадеда Матвея где-то далеко на Урале.

Вернувшись с Урала, бабушка некоторое время жила у тетки Августы в райцентре Семёнов, когда они с дедом Никандром поженились, переехала с мужем в соседнюю от Хахал деревню Заскочиху. Дом мужа оказался не меньше родительского (дом дедушке Ликаше перешёл по наследству от отца, моего значит прадеда, Николая Кукушкина) 11 комнат, множество икон, большая библиотека. Там и родился мой папа. Рядом в соседней деревне Лыково дом ещё одного отца деда, Григория Чечулина. Несколько слов о нем.

Вообще-то у дедушки Никандра, можно сказать, два отца, а у меня по линии деда, получается, два прадеда. Как такое могло случиться? У одного прадеда Николая Васильевича Кукушкина не было детей. Он был лесопромышленник, жил в деревнях Лыково и Заскочиха. Скорее всего он и основал Заскочиху, как заимку, где рубили лес, выстроил там самый большой дом, благо лес под рукой. Слышал про него такую историю. Когда у одного мужика в деревне умерла лошадь, а без лошади семье в лесном краю никак, прадед купил мужику лошадь. Сказал, деньги возвращать не надо, но зимой поработаешь у меня на заимке на своей лошади. Так вот, у Николая Васильевича не было детей. В соседях жила многодетная семья Яшиных. 10 детей. Николай Кукушкин взял у них дочку Онисью, и воспитало как свою. Воспитал и подыскал мужа, выдал замуж тоже за лесопромышленника. У знакомого лесопромышленника Чечулина из Сибири сына сосватал. Привезли Онисье мужа из Сибири на Керженец. И поставил им прадед одно условие, когда родится первенец, отдать на воспитание первенца ему в дом, чтобы тот получил его фамилию и наследство. Родился мой дед Никандр (дедушка Ликаша, как я его звал в детстве). У того все братья родные остались Чечулины, а он стал Кукушкин. Я долго потом не мог понять почему так, потом объяснили.

У прадеда была большая библиотека, множество икон, фарфор. Жаль, ничего из того наследства не сохранилось. Война, потом революция, потом новая война. Потом, когда все дети разъехались по большой стране и создали свои семьи, дом разобрали по бревнам и отдали, перевезли в районный город Семёнов, там восстановили. Где-то и сейчас стоит.

Чечуля по Далю – большой ломоть хлеба или пирога. Прозвище давали крупным здоровым людям. В некоторых говорах наоборот такое прозвище давали изнеженным детям. Фамилия распространена по стране. Архитектор Чечулин, например, был главным архитектором Москвы, автором некоторых станций метро, соавтором сталинских высоток.

Лыково деревня знатная, на высоком берегу Керженца. Отсюда предки отца сплавляли лес к устью Керженца, к Макарьевскому монастырю, где проходила самая крупная ярмарка в России, карман России – так ещё её называли. Ещё по поводу деревни Лыково: корреспондент «Комсомольской правды» В. Песков нашел семью кержаков старообрядцев Лыковых в дальней Сибири. Об этом в советское время много писали. Писали, что они сознательно ушли от цивилизации, и что предки их из этой деревни Лыково, что стоит на Керженце в Семеновском районе Нижегородской области.