Валерий Штейнбах: Майк Тайсон

Преступления, нищета и отчаяние процветали в Браунсвилле уже пятьдесят лет, и к тому времени, когда Тайсон начал бегать по тамошним улицам, дела в этом отношении нисколько не улучшились. Оглядываясь на свою жизнь в Браунсвилле и Бедфорде, в двух бруклинских трущобах, чемпион мог лишь вспомнить «ужасные жилищные условия, нищету и постоянное напряжение».

Его более поздние воспоминания относятся к тому времени, когда Майк попал в больницу.

– Я точно не помню, почему я там оказался… Может быть, бронхитом болел или еще чем-то, мне же было всего года три-четыре. Но я помню мою крестную, которая однажды принесла мне игрушечное ружье и куклу. Ружье я случайно тут же сломал. Это меня жутко расстроило, и я разревелся. Я плакал долго и в конце концов так разнервничался, что схватил куклу, швырнул на пол, а потом оторвал ей голову. Это было очень давно, но я помню эту сцену, будто она произошла вчера. Когда я свернул кукле голову, то почувствовал неописуемый ужас и одновременно испытал чувство исполненного долга.

Ну что ж! Чувство долга у каждого разное. Майку кажется, что именно такое чувство он испытал тогда. Спорить с ним не имеет смысла. Он все равно останется при своем мнении. Но, быть может, в этом эпизоде проглядывают истоки той жестокости, которой он позже прославился на ринге?

Маленький Майк мало кому был нужен. Единственной опорой во всем была для него сестра Дениз, рослая, крепкая Дениз, на два года старше своего брата. После окончания школы она год посещала колледж и два года училась в высшей школе бизнеса. Потом вышла замуж за Роджера Андерсона, родила двоих детей: сына Роджера и дочь Эрику, и стала весить более ста килограммов.

Однажды, Майку тогда было пять лет, он с Дениз сидели дома и от нечего делать глазели в окно. Вдруг на улице раздался выстрел, и дети увидели мужчину с револьвером в руке. Тот, должно быть, услышал веселые возгласы, доносившиеся сверху, поднял го лову и заметил две смеющиеся физиономии. Мужчина погрозил ребятам пальцем, сел в автомобиль, припаркованный неподалеку, и укатил.

Через несколько минут раздался вой сирены и перед домом притормозили несколько полицейских машин и «скорая помощь». Оказалось, в бакалейной лавке, находившейся на первом этаже дома, где жили Тайсоны, произошло убийство. Дело достаточно обычное для черного района Бедфорда, в сравнении с которым Гарлем в те годы мог показаться чуть ли не пансионом благородных девиц.

Вернувшись домой, мать узнала, что Дениз и Майк видели, как преступник покидал место преступления.

– Убийца видел вас? – спросила она, хотя и так все было понятно по их глазам. – Черт возьми! – сказала Лорна, опустив голову. – Он может вернуться, чтобы убить вас. Ему же не нужны свидетели, которые могут его опознать.

Майк заплакал.

– Теперь, – сказал он сестре, – мы должны спать под кроватью. Там будет надежнее.

Целых три месяца Майк и Дениз не выходили из дома. Им было страшно, но ровно настолько, чтобы найти в этом какой-то интерес. Майк под кроватью стал разбирать деревянный пол и вскоре проделал лазейку в бакалейную лавку, которая после убийства хозяина пустовала. С тех пор Майк каждый день лазил в лавку, брал печенье, конфеты, возвращался, и они с Дениз устраивали под кроватью пир.

Это была первая криминальная история в жизни Майка Тайсона.

Позже те, кто видел Тайсона на ринге, утверждали, что он при рожденный боец. Они ошибались. В детстве первой его реакцией было инстинктивное желание бежать. Он был ниже своих сверстников. Когда он нервничает, у него начинает косить глаз! У него круглое лицо, которое так любят гладить ладонями старые женщины. Он шепелявит и в детстве говорил очень тихо, как маленькая застенчивая девочка. Другие дети сразу же при виде его понимали – это жертва. Его колотили все, даже девчонки. Это доставляло им удовольствие, они забирали его деньги (те гроши, которые мать иногда давала на мороженое или жвачку), игрушки, даже одежду. Они били его и смеялись, и снова били, и он в слезах убегал.

Дома не всегда было лучше. Старший брат Родни лупил его всякий раз, когда не было матери. Майк прятался за холодильник, иногда он там и ел. Родни был слишком большой, чтобы залезть за холодильник, но недостаточно сильный, чтобы сдвинуть его с места.

Когда Майк, зареванный, обиженный на весь мир, утыкался в большие теплые мамины колени, она брала его на руки и укачивала до тех пор, пока смешные звуки собственных всхлипываний не заставляли его прекратить плач.