Арсений Кожухов - Смотри! Удивительные истории про зрение. О любви, боли, надежде и счастье обрести мир заново

Хирургия в офтальмологии – вещь очень эмоциональная. Если общий хирург делает операцию, он видит результат чаще всего через неделю – две. А у офтальмолога результат на следующий день.

И очень приятно слышать от пациента: «Доктор, я Вас люблю!»

На втором году ординатуры я начал писать кандидатскую диссертацию. Я рано усвоил, что терять время впустую преступно. Поэтому всегда что-то делал, к чему-то стремился, чего-то добивался. Словом, пёр вперед, как танк. И практиковал, и наукой занимался. Мне всё было интересно.

Надо сказать, что Фёдоров всегда создавал в институте здоровую конкуренцию. А за рационализаторство ещё и доплачивалось. При отсутствии осложнений у пациента врачу давали премиальные. Он очень поощрял новаторскую деятельность. Патенты и изобретения.

Сейчас у меня 34 патента на различные изобретения. За каждый патент раньше доплачивали премиальные. Для молодого доктора это было большое подспорье к зарплате. Был стимул что-то сочинять, изобретать. А потом это уже невозможно остановить. Когда изобретательство входит в привычку, то постоянно придумываешь что-то новое, даже если тебе уже и не платят.

Насколько я знаю, в России в свое время были созданы 20 межотраслевых научно-технических комплексов, в том числе МНТК «Микрохирургии глаза». И из 20 выжил один – фёдоровский. Вот она – роль личности. Хотя Фёдоров роль личности в истории отрицал. Всегда говорил: «Не я – так кто-то другой. Ну, не было бы Наполеона, был бы другой».

Он считал, что создал такую армию врачей, с таким творческим потенциалом, что конкуренция им не страшна. И это действительно было так на тот момент.

Святослав Фёдоров умел поднимать массы на амбразуру. Он говорил:

«ВСЯ НАДЕЖДА НА ВАС! ЛЮДИ ЛЕЧАТ! НЕ ИНСТИТУТЫ, НЕ КЛИНИКИ. МЫ НАСТОЛЬКО СИЛЬНАЯ КОМАНДА, ЧТО НАМ НЕТ КОНКУРЕНТОВ. МЫ ВПЕРЕДИ ПЛАНЕТЫ ВСЕЙ».

Ему верили и шли совершать трудовой подвиг.

Он придумал и внедрил корабль-операционную, который назывался «Петр 1». Где он только не был! Десятки стран обошёл. Когда он приезжал в Арабские Эмираты, от пациентов отбоя не было. По стране ездил автобус-операционная. Он тоже пользовался у пациентов огромной популярностью. Он мог и в космосе операционную сделать, если бы была возможность.

В клинику Фёдорова тогда было не попасть. В советские времена очередь из пациентов змеёй извивалась на улице. Потому что каждый его хирург был специалистом экстра класса. Чем больше было таких специалистов, тем легче было работать и тем громче была слава института. Мы все из одной профессиональной колыбели. Сейчас, между прочим, почти все частные клиники в Москве открыты выходцами из института Фёдорова.

Сегодня медицина становится все больше коммерческой. Поэтому невыгодно учить тонкостям профессии, ремесла. Ведь хирургия – это, прежде всего, ремесло. Во многих клиниках идёт борьба за пациентов. Профессиональным навыкам учат только своих близких. Хотя я считаю, что это неправильно. Должна быть школа – система обучения от теории до хирургической практики. Но для осуществления этой идеи требуются решения на государственном уровне для создания офтальмохирургической школы, той, которая была при Фёдорове, когда каждый талантливый человек, мог научиться, имея желание и рвение.

МЕДИЦИНСКИЕ ТЕХНОЛОГИИ ДОЛЖНЫ ПРИНАДЛЕЖАТЬ ЛЮДЯМ.

Я свои патенты никогда не скрываю. Наоборот, всегда рад, если можно с кем-то поделиться знаниями. Приходите – покажу, расскажу! Потому что меня учили – на первом месте стоит пациент, его здоровье. Если человек пришёл ко мне за помощью, я должен привлечь все силы и возможности.

Кстати, очень помогает карате. Ведь путь воина – это самосовершенствование в течение всей жизни. То же могу сказать и о профессии хирурга.

Вскоре после того, как я защитил кандидатскую диссертацию, Фёдорова не стало. Я получил известие об этом по радио, когда ехал в машине на дачу – на День рождения к моей тёте, Ирэн Ефимовне. Последние полгода Святослава Николаевича постоянно «травили». Институт с одиннадцатью успешными филиалами был очень лакомым куском. И как только Фёдоров ушёл из депутатов, тут же ушла депутатская неприкосновенность.

Когда мы услышали, что он разбился, не поверили. Я не испугался даже, потому что с этим человеком ничего не могло плохого случиться. И в течение времени, пока ехал, я надеялся, что это ошибка, что он жив. Но потом понял, что его больше нет.

Мы забрали Ирэн Ефимовну с дачи и поехали на место падения вертолёта. Увидели груду искорёженного металла – это было страшное зрелище. Тётя была в очень тяжёлом состоянии. Она не могла идти сама – ноги подкашивались. Потом несколько дней мы пытались осознать, что же, всё-таки, произошло? И как теперь жить? Жизнь разделилась на до и после…