Станислав Иванов - Преступления без наказаний. Очерки из советского прошлого

Ожесточенность оборонительных боев на Перекопском перешейке все возрастала, и Врангель вынужден был провести поголовную мобилизацию крымчан, достигших призывного возраста. Саша, как и большинство его сверстников, годных по состоянию здоровья к службе в армии, летом 1920 года получил военную форму, винтовку и в течение нескольких недель прошел курс начальной военной подготовки в родном городе. В основном все свелось к строевой подготовке (шагистике) и отработке строевых приемов с оружием. Из-за нехватки патронов и времени не всем новобранцам удалось даже принять участие в стрельбах по мишени на окраине города.

Последующие события развивались так стремительно, что командование белых так и не решилось бросить эту необстрелянную молодежь на фронт и вскоре распустило их по домам. Уже к середине ноября 1920 года войска Врангеля организовано эвакуировались на судах Великобритании и Франции в Турцию, и Крым оказался в руках красных. Командующий Южным фронтом М. В. Фрунзе обещал амнистию всем добровольно сложившим оружие белогвардейцам, а также безопасность оставшимся в Крыму мирным жителям.

Первое время при новой власти крымчане страдали от грабежей и налетов красных, среди которых были и махновцы, и другие временные союзники Ленина. Красноармейцы и анархисты, как правило, мародерствовали, забирали у местных жителей одежду, деньги, драгоценности, угоняли лошадей, другой скот, реквизировали имущество, но случаев убийств и насилия было относительно мало. Семья Гребенюковых, как и другие простые жители Карасубазара, принимала необходимые меры предосторожности и надеялась пережить это лихолетье, чтобы вернуться к довоенной мирной жизни.

Однако, судьба распорядилась по-другому. 25 декабря 1920 года был издан очередной приказ Крымского революционного комитета №167, согласно которому уездные и городские ревкомы Крыма были обязаны в 10-дневный срок произвести очередную регистрацию всех бывших военнослужащих и чиновников, жандармов, полицейских, государственных служащих, духовенства, собственников, чьё имущество исчислялось стоимостью свыше 25 тысяч рублей по ценам мирного времени, всех лиц, прибывших в Крым в периоды с 1 февраля 1918 года до марта 1919-го и с 1 июня 1919 года до падения власти Врангеля. Неявка на регистрацию грозила судом «революционного трибунала» и карами, полагавшимися «контрреволюционерам».

Саша и его близкие на семейном совете долго размышляли, подлежит ли он регистрации и как в данном случае лучше поступить? Вмешалась всезнающая соседка, которая порекомендовала Александру все же зарегистрироваться, чтобы избежать возможных последующих репрессий. Она аргументировала этот совет тем, что юноша из семьи простого рабочего-слесаря был насильно мобилизован, на фронте не был, никакого участия в боевых действиях не принимал. Якобы, его вины перед новой властью нет, поэтому и опасаться ему нечего. Тогда еще ни эта женщина-соседка, ни семья Гребенюковых, не могли себе представить, всей подлой и коварной сущности большевистской власти, которая жила по своим, античеловеческим законам.

Регистрация проводилась в здании бывшей городской управы, куда и прибыл в назначенное время Саша. В этот день домой он уже не вернулся. Вечером родители направили старшего сына Сергея разузнать о судьбе Саши. Сергей уже успел побывать на фронтах Первой мировой войны, зарекомендовал себя в городе хорошим слесарем, мастером на все руки, местные жители относились к нему с большим уважением. Часовой с винтовкой на входе в здание оказался не из местных и заявил, что ревком уже закрыт, приема посетителей нет.

Спустя какое-то время на крыльцо вышел другой вооруженный мужчина, в котором Сергей узнал местного жителя, известного в Карасубазаре как Гришка Косой. Никто толком не знал, откуда он здесь появился, каковы его настоящие имя и фамилия, каков возраст, есть ли у него где-то родственники? Места постоянного жительства у него не было, занимался тем, что нанимался в работники (батраки) по хозяйству (дров нарубить, забор подправить, травы накосить, скот выпасти и т.п.). Не чурался при этом подворовывать (что плохо лежит), заработанное или украденное, как правило, пропивал в ближайшем питейном заведении. Прозвище Косой он получил после того, как в пьяной драке потерял один глаз. Одним словом, – типичный местный люмпен. Сейчас он был в потертой изрядно серой овечьей папахе с пришитой по диагонали красной лентой, длинной шинели не по росту, явно с чужого плеча, в руках держал винтовку-трехлинейку с примкнутым штыком.