Людмила Симакова: Александр Кучин. Русский у Амундсена

Имя Александра Степановича Кучина известно читателям, которые интересуются освоением Арктики. Первая большая публикация – статья Г. А. Бергмана «Капитан А. С. Кучин» [1]. Автору посчастливилось общаться с сёстрами Анной Степановной и Елизаветой Степановной, изучать документы, которые хранились в семье.

В 1980-е годы была организована экспедиция газетой «Комсомольская правда». Д. И. Шпаро и В. А. Шумилов побывали в Онеге и Архангельске. Их замечательная книжка «Капитан «Геркулеса» [2], являясь научно-популярным изданием, имеет существенный недостаток – в ней нет ссылок на документы и источники, которыми пользовались авторы.

Очень интересную работу подготовила архангельский краевед Т. Ф. Мельник, которая на основе документов Государственного архива Архангельской области восстановила родословное древо рода Кучиных. [3]

Казалось бы, написано много, но находятся новые документы, по-иному прочитываются уже известные. Что-то стало мифом и переходит из одной публикации в другую, поэтому что-то из устоявшихся взглядов нуждается в корректировке.

В нашей книге много цитат из документов и писем. Это позволит читателям самим делать выводы и почувствовать аромат эпохи. В своём движении вперёд человечество неизбежно что-то теряет. В эпоху мобильных телефонов и электронной почты мы потеряли культуру написания писем близким людям, где были бы не только передача фактов и описание событий, но и размышления, и чувства. Может быть, поэтому с таким трепетом мы сейчас читаем письма, написанные много лет тому назад.

Выражаю благодарность коллегам из Онежского историко-мемориального музея А. С. Кучина, Архангельского краеведческого музея, Музея Арктики и Антарктики, сотрудникам Государственного архива Архангельской области и Архангельской областной научной библиотеки им. Н. А. Добролюбова, а также переводчику с норвежского языка Людмиле Николаевне Истоминой.

Особые слова благодарности Петру Владимировичу Боярскому, без которого эта книга не состоялась бы.

Л. А. Симакова

Родился Александр Кучин 16 (28 по н. с.) 1888 года в селе Кушерека Онежского уезда Архангельской губернии. Село стоит на берегах реки Кушы в 6 км от места впадения её в Белое море. Так, отгораживаясь лесами от студёных морских ветров, на берегах пресноводных рек, расположено большинство поселений Беломорья. Название реки Куша происходит от финского «кушк» – «порог». Река Куша – порожистая река, оттого её и прозвали в Кушереку «звонкой».

Кушерека была большим селом, административным центром волости. По переписи 1897 года 713 душ мужского пола и 825 женского [4], а также почта, фельдшерско-акушерский пункт, приходская школа и мореходные классы. По меркам XIX века Кушерека была богатым селом, одних судовладельцев в 1898–1902 годах здесь было 19 человек, владевших 29 судами. [5]

По официальным документам Кушерека состояла из двух деревень: Логиновская на правом берегу и Кузьминская на левом. Но народная память сохранила более древнюю топонимику, свидетельствующую о том, что Кушерека, как и большинство поселений на Севере, была гнездом деревень. На правом высоком берегу стояли Гора, Лахта и Низ, а на левом более низком – Верховье, Крюк и Бачина деревня.

Кучины жили на Горе, это лучшее место в округе. Оно не затапливалось, в непогоду было сухим и обдувалось ветрами. Именно на таких местах обосновались первопоселенцы. Вероятно, и род Кучиных был из первопоселенцев, а такие роды вне зависимости от их имущественного достатка пользовались особым почетом и уважением.

Дома для выросших сыновей и их семей ставились рядом с родительскими. В основном это были громадные дома-дворы, где хозяйственная часть с хлевами и поветью для сена стояла под одной крышей с жильём, располагавшимся на двух этажах или на одном, стоявшем на высоком подклете.

Невест далеко не искали, женились, судя по той же переписи, на своих, кушерецких. Венчались и детей крестили в Вознесенской церкви [6], стоявшей на левом берегу.

Приходскому храму следовало бы располагаться в центре волости, но Успенская церковь на правом берегу дважды отстраивалась и дважды горела. Вознесенская церковь, хоть и была двухэтажной и имела большую трапезную, вряд ли могла вместить одновременно более 150–200 человек, не много для большого села. Одна из причин – в старообрядческих корнях. Кушерека считалась одним из оплотов старой веры. Не случайно в своё время архиепископ Афанасий поставил сюда приходским священником человека из своего окружения. Но и в XIX веке старая вера считалась более истинной. Она не была воинствующей. Всю жизнь человек ходил в никонианскую церковь, соблюдал её обряды, а в старости перекрещивался в старообрядчество. Нередки были случаи, когда старики перед смертью уходили от мира в лесные избушки отмаливать грехи и вести праведный образ жизни. Иногда смерть «задерживалась», и они жили здесь годами. Раз в год приезжали родственники, привозили продукты, если человек умер, то и хоронили.