Яна Дягилева - Янка Дягилева. Придет вода [Сборник статей]

ХРОНОП (Горький) сделал удивительно слаженную программу хитов постмодернистского толка, сдобренную ржавыми проходами гитары, минималистским вокалом Вадима Демидова и наивной (как годовалый ползунок на парламентской сессии) флейтой.

Ребят засыпали (в том числе я), как каких-нибудь «битлов», всяческими эпитетами. Вадим покраснел, как рак, и схватился за сердце. Шутки — шутками, но «хроноповский» звук — это и правда кайф, обволакивающий, вездесущий, прозрачный. Тексты на него лягут любые. ХРОНОП пробивает столь же классный менеджер (Игорь Крупин).

Плох был сейшн или хорош — он есть наш интеллектуальный альтернативный рок, который еще существует. И слава.

В. Б.

«Red Rose», Москва, 02/90 г.

…ЯНКА. Дюймовочка в тусовочных штанишках и серой распашонке. В ушах невоображаемо длинные нити красного бисера — серьги? Прямые пшеничные волосы. Красные ботинки — явно из детского мира. Гитара во время концерта — неотъемлемая часть ее самой.

Нервничает, да и не женское это дело возиться с настройкой аппарата. Настраивалась Янка больше всех, перерыв всех достал и тусовка потянулась в зал, укушавшись бутербродов с колбасою и соком в буфете. Всего было много, т. к. народу было мало.

20 минут, потом еще 20. Голос отсутствовал, т. е. абсолютно. Гитары не звучали вообще. Какой-то страшный звук в мониторах бил по ушам. «А последняя электричка в 23.30», — заволновалась Ромашка. — «А в 23.00 обещали в чертоге выключить свет». Пипл тоже заволновался. А Ромашка почему-то думала, что новая жизнь — это Янка. Только красный свет на сцене и помощи ждать неоткуда. На сцене бились с аппаратом одни ребята Янки, т. к. звукооператоры ушли, мол, давно уже стемнело. 2–3 песни, и снова пропал голос, а потом гитара. Что-то все время фонит. Все пропало. Какие же нервы у этой девочки. Вышел Гурьев и проскандировал, что есть еще легендарный Ник Рок-н-Ролл. А в 23.00 вырубают свет. Народ же, одурев от пары янкиных песен скандировал: «К черту Ника, даешь ЯНКУ!» И она дала еще четыре песни. Но в 22.50 вырвала гитару и ушла. Этот стон назвать песней было нельзя. Сволочи!

Благоразумие восторжествовало или здоровое чувство страха, и Ромашка пошла искать Белорусский вокзал. Он показался ей надежнее Зеленого города. «Жаль ВЕСЕЛЫЕ КАРТИНКИ на завтрашнем сейшене не увидю».

Иностранные ребята из завтрашнего сейшена подошли к концу вечера, тепло приняли ЯНКУ и даже добрыми советами пытались помочь Янке наладить аппаратуру. Одеты иностранцы как наша попса. А может и рок играют, кто знает?

Ю. Романов-Второй.

«О’Корок», Могилев, 2(7)/91 г.

ПНС: Яна, ты Бэбика знаешь?

Яна: Да, знаю.

ПНС: Дело в том, что Бэбик влетел по статье 206 часть 2 УК, за то, что изобразил на сцене свой голый зад, в знак протеста против притеснений в Омске.

Яна: Я знаю, что ни задом, а передом.

ПНС: А почему ты не хочешь выступать на Рок-периферии?

ЯНА: Пока не хочу.

ПНС: У тебя есть конкретный облом, что ли?

Яна: Нет, скорее абстрактный.

ПНС: Не местные распри?

Яна: Нет, нет, ни в коем случае.

ПНС: Здесь никто влияния не оказывал?

Яна: Нет, абсолютно никто не оказывал.

«ПНС», Барнаул, 2/90 г.

Да простит чувство прекрасной меры — у меня его нет. С самого начала обзагадила идея организаторов приплести азиатский колорит в букет фантастического алтайского меда. Иными словами: Жашасын сюрреализм!

«Фанся Цянба!» — глубокомысленно провозгласил, открывая фестиваль, его директор Женя Колбашев, заодно предупредив тусовку, запыхавшуюся по пути в Барнаул, о своеобразии внутрисовковой инъекции голодному сибирскому рок-н-роллу емкости «толстого» кошелька имущих российских меценатов, впрочем, самих не менее голодных. Хотя доброжелательства публике, настолько же почтеннейшей, сколько и волосатой, и в отсутствие спонсорского кошелька было не занимать. Со времени предыдущей Рок-Периферии-89 утекло на стороне немало жидкости различного толка, и болезненная тяга к вливанию в русла среди старых, дружеских рож и усадила всех страждущих в транспорт, двигающийся в Барнаул, где и произошло самое крупное на тот момент рок-событие разложившегося Союза.

Прибыли и новички, слабые и сильные, левые и упрямые — всех выслушали и приняли. Концертные дозированные порции музыки (две, чаще гитарных, пилюли по два раза в день, хотя вообще-то пилили не только гитаристы) перемежались со свободной продажей в фойе санкт-столичных фетишей и обширнейшего по своей географии и мрачного по ксерографическому облику совкового рок-самиздата, а также задорным хэппенингом господина Букашкина и его команды все дни напролет. Хватало стилизаций под псевдорок, стилизаций стилизованного, которые жили всегда и будут жить всегда, порождая очередные стилизации, убивая многомерной вложенностью.