Яна Дягилева - Янка Дягилева. Придет вода [Сборник статей]

Лю Ша О’Цыц (Лев Гончаров).

«УРлайт», 6(24)89 г.

…Короче, все орут, бегают, матерятся, всем хорошо, весело, посуда под ногами звенит, курят прямо в зале чуть ли не коноплю. А уж как Егор вышел — так что ж тут началось, это ж ежели б вы видали. «По Плану» (да и все остальное) пели хором и едва ли не строем. М-да. Если весь наш народ, как один человек… Казалось бы, все клевейше, братушки, оттягивайтесь… Только вот времена, кажись, поменялись, да и не те это люди ГО, на которых оттягиваются.

Вот, вроде, как интересно получается: нельзя найти одного определенного человека и ткнуть в него пальцем — ага, попался, гад. «ГрОбом» торгуешь! Все выходит как-то само собой — тот майки сделал, тот еще чего — и ведь все хотят как лучше, честнейшие люди; да и денег-то на этом особо не заработаешь (на данном этапе). Просто все подходят по старой привычке с теми же методами, что и к ДДТ или там, АЛИСЕ. Привычная формула — это рок, а если рок — значит нужно и можно делать то-то и то-то. Нельзя…

Впрочем, не мне Егора учить, он сам все прекрасно понимает: кроме того, он человек умный и видит все то, что так и не успели разглядеть… (их уже… ну, много). А самое главное, что он — другой человек. И вот на нем-то эта сука себе зубья и поломает. Ведь он не оставляет следов на свежем снегу…

…Боюсь что все, что я тут понаписал — это вот вроде этих самых маечек. И все же.

Янка. Ну, это совсем отдельный разговор, и он будет (к счастью ли, к несчастью…) — это я все про маечки.

Я сейчас, вообще, скажу очень странную вещь — те, у кого есть записи Янки — не занимайтесь их распространением!!! Все, кто очень-очень захочет ее услышать — все равно услышат. А остальным это просто не надо. И не дай Бог…

Л. Гончаров.

«УРлайт», 6(24)89 г.

На кого похожа плотная, желтоглазая тигроватая Янка? Ни на кого, или на Жанну Д’Арк, девушку из народа, одержимую таинственными голосами. «Выразить словами невозможно» состояние, в которое повергают меня янкины голоса-баллады — «вены дрожат», но это, увы, не мои слова, а ее собственные.

Чем покорила меня Янка с первого взгляда? Спокойствием и естественностью, с которой она держалась в раздерганно возбужденной толчее столичного квартирника. Решительная и смущенная одновременно, Янка, нависнув над гитарой, впадала постепенно в некий «медитативный транс» (определение опять же не мое, а краденое). Впрочем, я бы отнесла его не только к самому выступлению, но и к той атмосфере, в которую погрузился яростно сопротивлявшийся тому респектабельный флэте «Мадонной» в серванте и сладчайшим Маковским на стене. Аккурат под Маковским и пылала Янка, захлестывая публику давно не виданной искренностью исполнения и потоками живительной и драматичной женственности… Неожиданным получилось завершение. Кажется, впервые за весь вечер, выглянув из-под песочной челки, Янка вскинула руку и уже подсевшим голосом умоляюще произнесла: «Еще одну песню, одну — последнюю…» Забалдевший народ был тронут и окончательно покорен.

Чем удивила меня Янка? Звучанием изначально акустической балладно-кантровой лирики в электричестве — когда мне потом притащили альбом. На фоне рокочущего егорова баса, атональной гитары второго плана янкино пение, нисколько не утратив проникновенности, обрело разнообразие, объемность и еще большую притягательную энергию. Действительно прекрасную обволакивающую ауру не сдержала даже общая кастрюльность записи.

Чем восхитила меня Янка? Текстами, текстами и еще раз текстами. Завораживающим сочетанием недамского размаха и эпичности с щемящим лиризмом. Слова «Особого Резона», «От Большого Ума», «Берегись» я бы напечатала карабкающейся вверх лесенкой — каждая следующая фраза неожиданней и круче предыдущей. С замиранием у сердца ждешь, что вот сейчас дыхание у Янки кончится, и она споткнется на какой-нибудь банальной «рыбе». Но тут вклинивается издевательски-абсурдное «знамя на штык, козел в огород» — и вся эта чудная пирамида вместо того, чтобы развалиться на куски, уплывает неведомо куда, и уже «параллельно пути черный спутник летит» — все завертелось по новой.

После Башлачева мне не доводилось слышать ничего столь своевольно и в то же время стройно сложенного, возникающего как бы единым духом, сразу и целиком. Так воспринимаются не только отдельные лучшие вещи. Все песни текут как один монолог-исповедь, звучащий на разные лады, с разной долей откровенности и внятности — не только для слушателя, но и для самого автора. Наверное.