Вячеслав Рыбаков - Тридцать лет спустя

Это потому, что мы строили светлое будущее.

Наши представления о том будущем, ради которого несколько поколений советских людей рвали себе жилы и погибали на стройках и фронтах, были весьма туманны. Смех сказать, но наиболее конкретным и зримым, убедительным и всерьез манящим образом объединительной цели оказались лучшие советские утопии шестидесятых годов — в первую очередь повести и рассказы братьев Стругацких о Мире Полудня. Не стоит недооценивать эффективность утопий. Я убежден: наша страна, имея к тому весьма мало экономических, ресурсных и каких угодно еще возможностей, смогла в течение трех десятков лет быть одной из ведущих мировых держав и лидеров научно-технического прогресса потому, что по крайней мере минимально достаточное число наших ученых, прежде всего — молодых, полагали, будто их творческий труд приближает тот мир, в котором им хотелось бы жить и образ которого был им так знаком и так любим по этим книгам. А когда путеводный образ погас, на его место, по принципу «природа не терпит пустоты» и не без усилий некоторых штатских, вместо мира коллективной погони за социальной справедливостью скользнул мир отмены общих усилий, объявленных исключительно принудительными, мир сытого достатка и справедливости капиталистической: долой уравниловку, всяк сам по себе. Представления, в общем-то, не менее утопические, чем коммунизм, но наперед ведь этого не знали и не могли знать. Слишком много лет прошло после пресловутого 13-го года. И народ привычно рванул за новой морковкой, потому что без морковки и вообще-то в истории нет движения, а для нас, с нашими привычками жить завтрашним днем — в особенности. И ветеранов мы с такой бессовестной легкостью кинули потому, что нам на какой-то момент показалось: они защитили НЕ ТО будущее, которое стоит защищать и ради которого стоит жертвовать собой.

Ладно, былого не воротить. Да и не надо. Нам не назад надо, а вперед. Но и капитализм показал нам свое звериное лицо, мы насмотрелись вдосталь. Однако ж вся нынешняя критика капитализма идет как бы из прошлого. Ни единого конструктивного слова не падает к нам из будущего пока. Нет морковки, хоть тресни, только отсыревшее прошлогоднее сено гниет перед унылыми мордами. Не придумало пока человечество новой альтернативы, и не факт, что придумает. Не факт, что капитализм позволит ему УСПЕТЬ придумать. В этих условиях я предложил бы хотя бы паллиатив: всё в нашей истории было не зря, все жертвы имели смысл потому, что мы, благодаря нашему уникальному и страшному опыту, неизбежно должны построить САМЫЙ СПРАВЕДЛИВЫЙ капитализм. Органично выросший из нашей общинной культурной традиции, когда удачливый, дельный, состоятельный сосед не враг общины и не изгой из нее, но ее опора. Именно мы. Потому что ЛУЧШЕ ВСЕХ ОСТАЛЬНЫХ знаем, к каким чудовищным и непоправимым последствиям приводит капитализм несправедливый.