Прокуратура РСФСР - Об опыте расследования умышленных убийств и изнасилований

Когда через полтора месяца я принял дело к своему производству, то прежде всего обратил внимание на ошибки, допущенные в ходе первоначальных следственных действий. Оказывается, еще до осмотра места происшествия мать Светланы Гилевой высказала следователю свое подозрение относительно того, что Гладких Михаила мог убить Норсеев. Несмотря на это, следователь пригласил Норсеева понятым для участия в осмотре и последний от начала до конца имел возможность наблюдать за всеми действиями следователя и быть в курсе того, что обнаружено и изъято. Более того, протокол осмотра составлялся не сразу, а лишь спустя 6 месяцев, причем понятыми значились совсем другие лица.

Снятые гипсовые слепки со следов обуви, обнаруженных около крыльца дома и у окна механической мастерской, оказались недоброкачественными и впоследствии рассыпались, поэтому трасологическую экспертизу провести не представлялось возможным, хотя по своему размеру и форме совпадали с подошвами обуви Норсеева. Даже фотографирование слепков выполнялось без масштаба.

Из зольной ямы была взята проба (образец) золы только с одного места, а не несколько проб и с разных мест. Поэтому судебно-химическая экспертиза, подвергнув исследованию туфли и поношенное черное пальто Норсеева, хотя и обнаружила золу, однако по химическому составу (по некоторым компонентам) она не совпала с пробой.

Металлический стержень, обнаруженный на месте происшествия, тщательно не осматривался и не направлялся своевременно на исследования, тогда как в дальнейшем на нем обнаружили кровь, а физико-технический эксперт пришел к выводу о том, что следы осаднения на трупе Гладких могли произойти от действия данного стержня и он мог явиться орудием убийства Гладких.

Кроме того, судебно-химическая экспертиза дала заключение о том, что краска голубого цвета, обнаруженная на металлическом стержне, однородна по своему химическому составу с краской, изъятой из дома Норсеева (соскобы краски с окон, дверей, кроватей и металлической лейки).

Необходимо также отметить, что во время осмотра и обыска в квартире Норсеева 23 декабря 1964 года в сарае были обнаружены металлические стержни разной длины, среди которых виднелся след, оставленный в снегу от стержня диаметром в 2 см.

Однако эта находка не нашла своего отражения в протоколе осмотра и след (ямка) от стержня даже не был сфотографирован. Когда Норсеев во время выхода на место показывал, где он брал стержень, он спокойно затоптал эту ямку. Между тем, отец Норсеева сразу же узнал обнаруженный на месте убийства стержень и показал, откуда он взят.

При осмотре полупальто Норсеева были обнаружены и изъяты два волоса, однако это важное вещественное доказательство совершенно не исследовалось. Даже с головы трупа не были взяты образцы волос, в связи с чем мне пришлось летом его эксгумировать.

Кстати, экспертиза, назначенная мною, в своем заключении пришла к выводу, что один из обнаруженных волосков на полупальто Норсеева сходен с волосами потерпевшего Гладких и не сходен с волосами обвиняемого Норсеева.

Далее, протокол выхода на место совершения преступления с участием Норсеева также не был составлен в течение 6-ти месяцев, а после его составления на нем появилась дата 4 января 1905 г., хотя в действительности это происходило 31 декабря 1964 г. Протокол остался не подписанным.

А что еще хуже, в дальнейшем было установлено, что понятыми оказались родственники Норсеева.

Эти ошибки и упущения значительно осложнили дальнейшее расследование дела. По существу все следствие пришлось вести сначала, с восстановления обстановки осмотра места происшествия. Путем детальных допросов удалось установить, что в момент осмотра места происшествия Норсеев близко к трупу не подходил, труп был частично засыпан золой и снегом, повреждений, кроме следов осаднения на лице, не было видно. Норсеев был в это время одет в новое коричневое полупальто, на ногах валенки. Таким образом, попадание крови на одежду Норсеева, волос потерпевшего, золы и крови на руки во время осмотра исключалось. Доводы Норсеева о том, что его принудили дать показания работники милиции, не нашли подтверждения.

В ходе дальнейшего следствия пришлось проводить 7 судебных экспертиз — медицинских, биологических и химических и допросить большое количество свидетелей.

Приходилось с одной стороны принимать необходимые меры к закреплению и подтверждению доказательств вины Норсеева, а с другой — опровергать выдвигаемые им доводы, которыми он пытался завести следствие в тупик.