Иван Персиани - Размышления о Греции. От прибытия короля до конца 1834 года

Мы уже сказали о том, что английское правительство отказалось отозвать своего министра по требованию регентства. Господа Маурер, Гейдек и Абель сочли этот отказ оскорбительным. И решили жестоко отомстить. Не имея возможности сделать это прямо, они стали действовать окольными путями. Регентство выделило графу д'Арманспергу ежегодную сумму в 60 000 др. На представительские расходы. Так продолжалось около года, к концу которого другие члены регентства тоже стали пользоваться деньгами из этой суммы и решили проводить совместные приемы в арендованном для этой цели помещении под тем предлогом, что председатель оказывал знаки внимания людям только одной партии и англичанам. Сильно раздосадованный этим поражением председатель решил взять блистательный реванш. Он никогда не появлялся на торжественных обедах, которые давало регентство, и продолжал принимать у себя, как и прежде. Хочется рассмеяться, если не покраснеть, когда видишь, как люди, в чьих руках находится судьба 800 000 жителей, занимаются подобными пустяками. Я не стал бы упоминать об этом по видимости столь незначительном эпизоде, если бы он не способствовал утрате регентством того немногого уважения, которым оно пользовалось у народа.

Здесь мы переходим к описанию имеющего огромное значение процесса генералов Колокотрониса и Колиопулоса, во время которого судьи оказались скомпрометированы не менее обвиняемых. Предшествовавшие ему обстоятельства известны. Нам остается только следовать ходу процедуры.

Мы уже сказали, что Колокотронис и Плапутас были арестованы под предлогом участия в заговоре Франца. Эти два генерала уже восемь месяцев томились в замке Ич-кале, но, несмотря на самое тщательное расследование, не было обнаружено никаких улик, указывающих на виновность узников.

Процесс Колокотрониса становится предметом партийного соперничества.

Тем не менее, все группировки были вовлечены в этот процесс и решили подойти к нему пристрастно. Маурер, Гейдек, Абель и господствующая группировка стремились к вынесению узникам смертного приговора. Правительство и упомянутая группировка в этом пункте пришли к согласию, но действовали разными путями. Первое рассматривало казнь Колокотрониса как убийство, но считало это неизбежным злом, поскольку полагало, что речь идет всего лишь о несчастном капитане, которого оно считало беспокойным человеком и врагом всякого порядка, способного укрепить устои королевства. Что касается Колеттиса и французской группировки, они желали смерти Колокотрониса, поскольку таким образом могли избавиться от грозного противника и нанести ущерб английской партии, которая с некоторых пор начала сближаться с партией Колокотрониса.

Английская партия сближается с партией Колокотрониса.

Армансперг, Маврокордатос и их группировка стремились к оправданию обвиняемых. Они тайно работали в этом направлении. Эта неж на я забота не была следствием живого интереса, проявленного к обвиняемым; здесь действовал другой мотив. Проявляя к ним видимый интерес, они хотели привлечь их к своей партии, чтобы уравновесить то исключительное влияние, коим пользовались в Греции их противники. Но, слишком слабые против господствующей группировки, они опасались привлечь к себе внимание и сопротивлялись только по инерции, которая погубила обвиняемых и ускорила падение Маврокордатоса.

Решение об осуждении Колокотрониса принято.

Решение об осуждении обвиняемых было принято заранее, было решено отправить их на смерть после показного суда. Поэтому королевский прокурор получил указания по подготовке процесса. Он запросил информацию у всех номархов, вынес постановление об арестах, провел допросы, потребовал привлечения свидетелей, которые могли бы дать показания, но он не мог отыскать ни одной улики, указывающей на виновность обвиняемых.

Замешательство королевского прокурора.

Глубоко огорченный неудачей своих действий, королевский прокурор поведал об этих трудностях одному из своих друзей. «Меня втянул и, – говорил он, – в неприятную историю и я не знаю, как выпутаться* [176]. Регентство требует осуждения обвиняемых, а я не могу раздобыть доказательств их вины. Как я могу их обвинять, не имея улик, и что скажет регентство, если они будут оправданы?» Этот разговор, передаваемый по всему городу, дошел до сведения правительства, которое сделало внушение своему прокурору, порекомендовав ему исполнять свой долг, не позволяя себе замечаний, за которые пришлось бы дорого заплатить.