Кейт Мур - Радиевые девушки. Скандальное дело работниц фабрик, получивших дозу радиации от новомодной светящейся краски

Затем, когда краска была размешана, их научили смачивать кисти губами. «Она сказала мне наблюдать и повторять за ней», – вспоминала Кэтрин свое обучение. Грейс, Кэтрин и Ирен беспрекословно выполняли указания. Они подносили кисти к губам… смачивали их в радии… И расписывали циферблаты. «Поднести к губам, обмакнуть, нарисовать» – эти движения уже стали машинальными: все девушки копировали друг друга, и целый день напролет, словно зеркальные отражения, их повторяли.

Вскоре красильщицы обнаружили, что радий застывает на их кистях. Им предоставили вторую емкость, якобы для чистки щетины, однако воду меняли лишь раз в день, и она быстро становилась мутной: кисти в ней не столько чистились, сколько пушились, что мешало некоторым работницам. Вместо этого они стали попросту смачивать кисти собственной слюной. Другие, однако, всегда использовали воду. «Я делала так, – сказала одна из них, – потому что не переносила этот неприятный вкус у себя во рту». Вкус краски был предметом споров. «Я не заметила никакого странного вкуса, – говорила Грейс, – я бы сказала, что краска вообще была безвкусной». Но некоторые специально ели краску: им это нравилось.

Другим новым работником, попробовавшим в то лето волшебный элемент, стала 16-летняя Эдна Больц. «Этот человек, – позже написали про нее в журнале Popular Science , – с рождения был одарен жизнерадостным характером». Изящная от природы, ростом всего метр шестьдесят пять, она была, однако, выше большинства своих коллег. Ей дали прозвище «Дрезденская куколка» из-за прекрасных золотистых волос и светлой кожи; кроме того, у нее были идеальные зубы и, возможно, как результат работы, сияющая улыбка. Со временем она сблизилась со своей наставницей, мисс Руни, которая отзывалась о ней как об «очень приятной девушке; очень порядочной и из очень хорошей семьи». Эдна была глубоко религиозна, но помешана на музыке. Она пришла в июле, когда из-за спроса военных объемы производства взлетели.

В то лето на заводе кипела работа. «Это был настоящий дурдом!» – воскликнула одна из сотрудниц. Девушки уже оставались сверхурочно, чтобы справляться со спросом, выходили семь дней в неделю; теперь же студия перешла на круглосуточный режим. В темных окнах красильщицы циферблатов сияли еще ярче: эдакая мастерская светящихся духов, трудящихся всю ночь напролет.

Хотя от них и требовали большой скорости, девушкам в целом нравился рабочий процесс – они упивались идеей о том, что расписывают циферблаты по много часов в день ради своей страны. Большинство из них были подростками – «веселые, хихикающие девчонки», – и они находили время для веселья. Одной из их излюбленных забав было нацарапать на часах свое имя и адрес: послание для солдата, который будет их носить. Иногда девушки получали от них письма. Постоянно приходили новые сотрудницы, что еще больше способствовало дружелюбной атмосфере.

В Ньюарке в студии работали где-то 70 девушек. Во время войны их стало больше как минимум в три раза.

Теперь девушки сидели по обе стороны столов, всего в метре друг от друга.

Среди них оказалась и Хейзел Винсент. Как и Кэтрин Шааб, она была родом из Ньюарка; у нее было овальное лицо, нос пуговкой и светлые волосы, которые она укладывала по последней моде. Другим новым работником была 21-летняя Альбина Маггия, дочка итальянского иммигранта – третья из семи, – миниатюрная пухленькая женщина ростом всего метр сорок два, с типичными для итальянцев темными волосами и глазами. Она была рада вернуться к работе – раньше она занималась изготовлением украшений для шляп, однако ей пришлось уйти, чтобы ухаживать за своей матерью, умершей в прошлом году, – однако она не стала самой быстрой красильщицей циферблатов. Кисти ей казались «слишком грубыми», и она успевала за день раскрасить лишь полтора ящика. Как бы то ни было, она старалась изо всех сил, позже заметив: «Я всегда выкладывалась по полной для этой компании».

За длинными деревянными столами к Альбине присоединилась ее младшая сестра Амелия, которую все называли Молли. В этой студии она как будто нашла свое призвание и показывала невероятные результаты. На 30 сантиметров выше Альбины, она была общительной 19-летней девушкой с круглым лицом и пышными каштановыми волосами; она любила посмеяться вместе со своими коллегами. Особенно хорошо она поладила с другой новенькой, Элеанор Экерт (по прозвищу Элла): они стали друзьями неразлейвода. Элла была популярной и красивой, со светлыми, слегка вьющимися волосами и широкой улыбкой. Чувство юмора не покидало ее ни на минуту, будь то на работе или на отдыхе. Девушки общались и вместе обедали, практически не отрываясь от работы за тесными столами.