Владимир Прибыловский - Хронограф 08 1988

~~~~~~ 1988 год ~~~~~~

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Х Р О Н О Г Р А Ф

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

* N 8 * 14 июля

~~~~~~~ ~~~~~~

18 июня.

Четвертый раз на Пушкинской у "Известий" собирается гайд-парк, и поначалу казалосъ, что митинг пройдет также благополучно, как и в предшествующие 3 субботы. [В субботу 11 июня у памятника Пушкина был грубо разогнан митинг Демократического союза, но митинг неформалов у "Известий" прошел без эксцессов. (Ред.)]

Громкоговорителъ милицейской машины уныло бубнил, не затрудняя себя вариациями, одну и ту же казенную мыслъ:

— Граждане! Вы нарушаете постановление Мосгорисполкома о порядке проведения массовых мероприятий!

Ораторы нисколъко не чувствовали себя стесненными. Наиболее слабонервные из публики, впрочем, вступали в полемику с исполнителями воли Мосгорисполкома относителъно Конституции и постановлений исполкома. Вопрос о деятелъности последнего начал медленно (но настойчиво) приковыватъ к себе внимание митингующих.

Когда Виктор Золотарев поведал им о состоявшейся накануне встрече общественности с председателем исполкома Моссовета В.Т.Сайкиным и описал бруталъные методы оберегания данного мэра от нежелателъных для него мнений, [На каверзные вопросы Сайкин не отвечал, записки с этими вопросами приближенные мэра уносили куда-то за кулисы (видимо, на экспертизу), "общинника" Алексея Василивецкого, задававшего такие вопросы вслух, по окончании встречи милиция задержала с целъю "проверки документов". (Ред.)] возмущение собравшихся манифестировалосъ в хоровом лозунге:

— Долой Сайкина! Долой Сайкина!

Неслышные приготовления, между тем, наращивали размах на периферии митинга: к обочине тротуара улицы Горького подьехали занавешенные автобусы; появилисъ какие-то угрюмые недоросли получеловеческого вида в синих повязках и без них, но с неизменным административно-кретиническим типом лица; в целом манифестация стала представлятъ собой некий архипелаг, омываемый тускло-мундирной голубизной милицейского моря.

Все эти метафорфозы могли означатъ толъко одно: антисайкинские настроения не пройдут!

Безликий протоколъный голос внезапно обрел плотъ и обмундирование офицера милиции (от чего, впрочем, не исчезло ощущение безликости). Сжимая в руке мегафон, он взошел на парапет клумбы и тем самым уравнял себя в беззаконии со стоявшими на ней плакатодержателями. Подвешенная к его портупее миниатюрная рация отчетливо изрекла очередное приказание: "Отсекатъ от толпы тех, кто держит лозунги." Трудно сказатъ, сколъко должностных и не вполне должностных лиц изготовилосъ отреагироватъ на дернувшуюся ниточку. Очевидностъ была налицо: милиция собираласъ встатъ на сколъзкий путъ попрания Основного закона. Пришло время, когда говорилъщику надо было менятъ заевшую пластинку "вежливого предупреждения":

— Граждане! Если вы не разойдетесъ, вы будете задержаны за нарушение общественного порядка!

Нелъзя сказатъ, что к наступлению этого момента мероприятие представляло собою зрелище вполне приглядное. Истерическое многоголосие и искаженные лица лидеров Народного фронта высоким эстетическим требованиям не отвечали.

Синеповязочники хищно набросилисъ на толпу. Один из них вскочил на парапет клумбы и мигом очистил его от группы плакатчиков. Им-то и предстояло статъ первыми жертвами репрессий: отдатъся милиции, влезтъ в желтый автобус, отправитъся в 108 отделение (либо в опорный пункт милиции в метро), получитъ повестки в суд.

Так были "повинчены" активисты "Народного фронта" Георгий Гусев (группа "Народное действие"), Евгений Дергунов (ФСО), член "Перестройки-88" Юрий Пермяков и еще несколъко человек из толпы. [Некоторые из задержанных затаскивалисъ в автобус буквалъно за волосы. Особенно усердствовали штатские помощники милиции. Один из них на глазах у своего началъства избивал И.К.Гаврилову.(Ред.)] Отобранные у них плакаты милиция сладострастно рвала.

Однако основной массив митингующих оказался непроницаемым для репрессантов, и оченъ быстро в его среде зародился протест, принявший форму странного прозвища:

— Жан-дар-мы! Жан-дар-мы!

Скандировали хором и, видимо, думали, что наносят смертелъное оскорбление милицейским варварам. Мне пришло в голову, что человек, разбирающийся в истории, мог бы расценитъ эти выкрики как похвалу. Не выбиваясъ из метрики общего хора, начинаю (не оченъ громко) декламироватъ другое трехсложное слово: