Филипп Бобков - КГБ и власть. Пятое управление - политическая контрразведка

Процесс строительства государства у нас по-разному освещается, но мы должны четко видеть, что хотела делать власть, пришедшая после Октября. Ее курс выражается в ленинской политике. Что говорил Ленин после Октября? Он говорил, что мы обрели самую демократическую, передовую власть — советскую власть. Она должна опираться на серьезную экономику. Такой серьезной экономикой может быть государственный капитализм. Если мы подведем под советскую власть государственный капитализм, например такой как германский капитализм, то это будет две трети социализма. Это ленинское положение совершенно забыто. А Ленин об этом определенно говорил в своих выступлениях и работах.

Вспомним одну из известнейших работ Ленина «Очередные задачи советской власти». Там Владимир Ильич писал, что сейчас самая главная задача — учиться торговать! Это разве не рыночная экономика? Ленин исходил из того, что рыночная экономика существует и при социализме. И потому мы ошибаемся, говоря, что НЭП (новая экономическая политика) была вынужденной. Никакой она не была вынужденной, эта политика.

Экономику надо было развивать, прежде всего развивая тяжелую промышленность. Без машиностроения экономика не поднимется, и частник тяжелую промышленность не поднимет, потому что при капитализме он будет делать то, что даст прибыль через год-два. А вкладывать деньги в то, что тебе даст результаты через десять лет, никто не хочет.

Вот почему Ленин ориентировался именно на государственный капитализм? Кстати, благодаря тому что государство взяло в руки тяжелую промышленность, Рузвельт вывел из кризиса Соединенные Штаты. После Второй мировой войны в Великобритании национализировали угольную промышленность… Это не только Ленин — и другие к подобной практике прибегали.

Но уже в последний год жизни Ленина у страны появилась военная угроза, а после его смерти особенно… Явно было видно, что готовится военный марш на Советское государство. Надо было решать вопрос: или мы будем защищаться, или мы будем терять свою самостоятельность. Или мы прекращаем развивать социалистическое государство и идем со своим сырьем на поклон к Западу, или мы всесторонне укрепляем и развиваем это государство… Так возник вопрос о возможности построения социализма в одной стране. Это в известной мере был отказ от того положения, которое существовало у Ленина, — положения о мировой революции… Именно здесь началась наша внутренняя политическая борьба: Сталина стали обвинять в том, что он, отказываясь от мировой революции, уходит от марксизма. А на революцию уже нельзя было рассчитывать, особенно после ноября 1923 года, когда был полный провал революции в Германии. Ясно было, что мировая революция не скоро состоится, и поэтому нам надо было либо жертвовать для нее Россией, либо закреплять то, чего мы добились в октябре 1917 года: строить социалистическое государство в одной стране.

Но строить его рыночным, государственно-капиталистическим путем было трудно, потому что мы были в полной изоляции. У нас не было ни экономической, ни финансовой — никакой и ниоткуда поддержки. Мы опирались только на то, что есть у нас. Отсюда пошла жестокая экономическая политика: мы провели тяжелейшую коллективизацию, индустриализацию… Нам нужно было выжать все внутренние средства, чтобы создать тяжелую промышленность. И мы фактически за восемь лет создали все то, что имели в 1940 году. И в войне мы победили именно потому, что создали государство: было чем побеждать. Конечно, на пути создания этого государства были жертвы, но кто его знает, как можно было действовать иначе и что бы в ином случае получилось. Ведь наш путь — это путь первопроходцев.

Вообще, есть некоторые фразы, в связи с которыми надо возвращаться к точности формулировок. Мы сейчас, например, широко используем выражение «кадры решают все». А ведь Сталин говорил: «Кадры, овладевшие техникой, решают все». И в СССР по-настоящему заботились о подготовке этих кадров. За годы существования советской власти мы имели достаточно высокий процент людей с высшим образованием; страна училась — училась на протяжении всего времени… Хотя нам всегда было тяжело — и не только потому, что первопроходцам, каковыми мы были в полном смысле слова, легко не бывает. Мог быть и другой путь, но мы другого пути не нашли, выбрали этот.

Действительно, после победы в войне мы могли развиваться в условиях мира. После того как мы получили атомную бомбу, мир был виден на многие годы. Тут как раз можно было снять напряжение в экономике, определить новые ориентиры развития социалистического государства. Политэкономы пришли к выводу о необходимости учитывать действия объективных законов экономического развития при социализме, снять с экономики пресс государственного давления. Среди этих законов стоит выделить закон стоимости при социализме. Это рыночный закон? Безусловно. К сожалению, в последующие годы этот вывод развития не получил, потому что от этого закона мы начиная уже с 1953 года стали уходить все дальше.