Николай Тараканов - Чернобыль - солдаты и генералы

…И вот прибыла эта самая комиссия Министерства обороны, в составе которой было генералов восемь, в том числе из Генштаба, ГлавПУРа, тыла, химвойск и т. д. Вначале поговорили в кабинете начальника опергруппы. Потом встретились с Щербиной. Позже переоделись и поехали на аэродром в Чернобыль. Часть членов комиссии села на вертолеты и вылетела на осмотр крыш 3-го энергоблока и трубных площадок главной венттрубы АЭС. С воздуха хорошо была видна вся картина, тем более что несколько раз вертолетчики по команде председателя комиссии зависали над крышей 3-го блока и у трубы. Члены комиссии своими глазами посмотрели на эту массу графита, разбросанные целые и разорванные в куски тепловыделяющие сборки с ядерным горючим, твеллы из циркония, железобетонные плиты и прочее.

После облета комиссия вернулась в Чернобыль. Желающих пойти в зону предстоящих работ не нашлось, даже заместитель начхима Советской Армии контр-адмирал В. А. Владимиров и тот не заикнулся.

Все собрались снова на совещание. На нем, в частности, контр-адмирал В. А. Владимиров и предложил утвердить дозу одноразового облучения в период выполнения работ в опасной зоне — 20 бар, то есть 20 рентген. Далее он предложил привлечь моряков с атомных подводных лодок, но это предложение не прошло. А я-то от контр-адмирала Владимирова ожидал большего. Я хорошо знал, что он крупный специалист в области радиационной безопасности — и ему-то теперь, как говорят, карты в руки. АН нет! Тогда, думаю, сейчас он скажет, что кто-то из генералов-химиков будет рекомендован на компетентное руководство всей этой операцией. Тоже не прозвучало.

У меня до сих пор в голове не укладывается: как могло случиться, что в химвойсках не нашлось генерала, руководителя этими работами, и их поручили мне? Более того, в составе оперативной группы МО СССР была образована своя опергруппа от химвойск. А ведь в химвойсках функционирует аж целый институт, где выращены «великие» ученые — от кандидатов наук до академика генерал-лейтенанта А. Кунцевича, специалиста как раз по дезактивации. Куда все они в тот момент подевались?

И вот появилось решение правительственной комиссии № 106 от 19.08.86 из четырех пунктов, подписанное Б. Е. Щербиной.

Первый пункт гласил, что Министерству обороны СССР совместно с администрацией ЧАЭС поручается организовать и выполнить работы по удалению высокорадиоактивных источников с крыш 3-го энергоблока и трубных площадок, а последний — научно-практическое руководство возложить на первого заместителя командира Н-ской в/ч генерал-майора Н. Д. Тараканова. Меня лично никто не спросил, тем более я по образованию инженер-механик, а вовсе не химик. Оспаривать решение я не стал, чтобы не посчитали трусом.

После того как генерал армии И. А. Герасимов подвел итоги совещания, утвердил официальные документы, он тут же в присутствии всех членов комиссии по телефону ВЧ связался с исполняющим обязанности министра обороны генералом армии П. Г. Душевым и подробно доложил обстановку. Все присутствовавшие, затаив дыхание, слушали этот разговор. В завершение доклада председатель комиссии сказал, что, кроме воинов, эту работу никто не выполнит. В ответ было дано «добро», и генерал армии Герасимов тут же встал, пожал мне руку и сказал: «Желаю вам успехов, генерал». Больше его я никогда не видел.

В тот же день, 19 сентября пополудни, и началась адская операция в особо опасной зоне 3-го энергоблока. Через полчаса я был на командном пункте, который размещался в 3-м блоке на 5001-й отметке. Уровни радиации в нем были (по ежедневным замерам, проводившимся командиром отряда спецдозразведки А. С. Юрченко) у стенки, примыкающей к 4-му аварийному блоку, 1,0–1,5 р/ч, а у противоположной, примыкающей ко 2-му блоку, — 1,4 р/ч. Так что за две недели ежедневного пребывания на КП до 10 часов можно было с избытком набраться этой проклятой радиации.

Через восемь дней я попросил Плышевского заменить меня, так как почувствовал себя плохо. Борис Алексеевич — мужчина огромного роста — обнял меня и говорит: «Потерпи, Николай Дмитриевич, некем мне тебя заменить…»

Там же, где и КП, разместились пункты по подгонке самодельных средств защиты весом до 20 килограммов, выдаче и индивидуальных дозиметров, снятию показаний с них после выхода из зоны, учету выполненных работ. Тут же были оборудованы пункт связи, пункт управления телемониторами, где «колдовали» телемеханики во главе с Евгением Васильевичем Голубевым и Петром Васильевичем Швыдко.