Иосиф Сталин - Великая Отечественная война - выступления, беседы, комментарий

Советские археологи 16 июня 1941 года раскопали могилу Тимура-Тамерлана, убедились, что знаменитый тиран, покоривший и разоривший полмира, был хром, и опять закопали останки знаменитого завоевателя. Он не дошел до Русского государства. Но другой…

Вставай, страна огромная…

В воскресенье 22 июня 1941 года перед рассветом, в 2 часа 30 минут, Сталин у себя на даче в Кунцеве отправился спать. В 3 часа прикорнул и начальник его охраны, но уже через час был разбужен звонком начальника Генерального штаба Красной Армии Г.К. Жуковым. Тот попросил позвать к телефону Сталина.

– Что? Сейчас?! – изумился начальник охраны. – Товарищ Сталин спит.

– Будите немедля: немцы бомбят наши города!

Несколько мгновений длилось молчание. Наконец начальник охраны ответил:

– Подождите.

Наконец к телефону подошел Сталин. Жуков доложил обстановку и просил разрешения начать ответные боевые действия. В ответ – молчание.

– Вы меня поняли? – услышав в трубке дыхание Вождя, спросил Жуков.

После долгой гнетущей паузы Сталин ответил вопросом:

– Где нарком?

– Говорит по ВЧ [8]с Киевским округом.

– Приезжайте в Кремль с Тимошенко [9]. Скажите Поскребышеву, чтобы он вызвал всех членов Политбюро.

В 4 часа 30 минут утра в кремлевском кабинете Сталина собрались все приглашенные. Через несколько минут Молотов вынужден был уйти, чтобы принять немецкого посла. Вскоре вернулся и сообщил:

– Германское правительство объявило нам войну.

Сталин опустился на стул. Наступила тягостная пауза. Прервал молчание Жуков, предложив задержать дальнейшее продвижение противника.

– Давайте директиву, – был ответ Сталина.

Разрушенный железнодорожный мост и разбитый советский поезд на станции Теребовля

…В 12 часов 15 минут по радио с первым сообщением о нападении Германии на Советский Союз выступил не глава государства Сталин, а нарком иностранных дел Молотов.

Сталин несколько первых дней войны проводил почти исключительно на даче в Кунцеве. Если и появлялся в Кремле, то ненадолго. Война как бы шла мимо него.

И.В. Ковалев вспоминал, как 26 июня был вызван к Сталину в Кремль: «Сталин выглядел необычно. Вид не просто усталый. Вид человека, перенесшего сильное внутреннее потрясение. До встречи с ним я по всяким косвенным фактам чувствовал, что там, в приграничных сражениях, нам очень тяжко. Увидев вождя, понял, что худшее уже случилось. Хотя внешне он был спокоен, и, как всегда, удерживая в левой, усохшей и полусогнутой руке трубку, правой рукой не спеша начинял ее табаком. Кто знает, что пережил он за эти дни? Замысел удержать Гитлера от нападения политическими маневрами и сверхосторожностью, тот замысел, в угоду которому он пожертвовал боеготовностью приграничных военных округов, оказался пустопорожним и вредным. Доктрина о войне на чужой территории и малой кровью – тоже оказалась беспочвенной. Да и многое другое, считавшееся бесспорным, рухнуло в эти четыре дня. Однако сам он не рухнул. Претерпел и взялся за дело, и начал исправлять положение».

Москвичи слушают сообщение Молотова о нападении Германии на СССР. 22 июня 1941 г.

В Кремль 29 июня Сталин не приехал и никому не звонил ни утром, ни вечером. Не было его по непонятной причине в Кремле и 30 июня. Несмотря на это 30 июня был образован Государственный Комитет Обороны (ГКО) под председательством Сталина.

Микоян вспоминал: «Подъезжаем к сталинской “ближней” даче, в лесу за Поклонной горой. Охрана, видя среди нас Берию, сразу же открывает ворота, и мы подъезжаем к дому “хозяина”. Застали его в малой столовой, сидящим в кресле. Увидев нас, он буквально окаменел. Голова ушла в плечи, в расширенных глазах явный испуг. (Сталин, конечно, решил, что мы пришли его арестовывать.) Он вопросительно смотрит на нас и глухо выдавливает из себя: “Зачем пришли?” Заданный им вопрос был весьма странным. Ведь, по сути, он сам должен был нас созвать. Молотов выступил вперед и от имени всех нас сказал, что нужно сконцентрировать власть, чтобы быстро все решалось, чтобы страну поставить на ноги. Говорит о предложении создать Государственный Комитет Обороны. Сталин меняется буквально на глазах. Прежнего испуга – как не бывало, плечи выпрямились. Но все же он посмотрел удивленно и после некоторой паузы сказал:

– Согласен. А кто председатель?

– Ты, товарищ Сталин, – говорит Молотов».

Сталин 3 июля в 6 часов 30 минут утра впервые с начала войны выступил по радио с обращением к советскому народу: