Александр Звягинцев - Под сетью и мечом [сборник]

Один из членов бригады Шпеера встретился с женой Тарасенко, узнал у нее некоторые подробности семейной жизни… После этого он снова вызвал к себе Тарасенко…

— Остап Иванович, ко мне приходила ваша жена. Она принесла передачу. Вы ее получили?

— Да.

По правилам психологического воздействия, следователю надо было добиться, чтобы человек ответил утвердительно несколько раз.

— У вас две дочери. Они учатся на одни «пятерки»… Хорошие девочки. Вам надо беречь их…

— Да.

— Кстати, Остап Иванович, вы сидите по статье, по которой в принципе вас скоро могут и отпустить… Вы это знаете?

— Да.

Вот тут можно было и наносить удар, который подготовил сыщик. И он это сделал:

— Но вам придется сидеть еще лет десять.

Тарасенко ошеломленно уставился на визави.

— Вот смотрите. В деле появились новые обстоятельства… Такого-то числа вы встречались с таким-то человеком и незаконно купили у него две золотые монеты царской чеканки… Это преступление. А вот еще один эпизод… Еще один… Еще… В совокупности на лет десять тянет. Так что зря вы надеетесь скоро выйти…

Больше следователь решил на Тарасенко не давить — оставил в камере наедине со своими мыслями. Хотел на сутки, но Тарасенко не выдержал и часа. Он начал стучать кулаком в дверь и проситься на допрос.

Когда его доставили к следователю, он расплакался. И рассказал, что, бывая в Иванове, несколько раз покупал иконы у некоего Гены Калинина. И как сам вывел того на «большую дорогу». Во время очередной сделки сказал: «Ну, чего ты мне все какие-то иконки носишь? Это все мелочь. Ты давай вон сходи к какому-нибудь ветерану, представься журналистом, скажи, что хочешь писать статью о нем… Ветераны, они сразу согласятся. Во время разговора попроси показать ордена, а потом попроси чаю или воды… А когда он выйдет, снимешь с его кителя или пиджака ордена и быстро уйдешь. Потом принесешь их мне. А это уже деньги другие…»

Назвал Тарасенко и адрес Гены в Иванове. Там его и «накрыли» в собственном доме. Вместе с сообщницей. Оказалось, что она — его жена Инесса Калинина. Совсем молодая супружеская пара, девушке на тот момент было лет девятнадцать. Гена чуть старше… На обеденном столе стояла хрустальная ваза из квартиры Холостяковых. Та самая, из-под ромашек. Связать этих двух совсем молодых людей и зверское убийство двух стариков-фронтовиков было психологически тяжело.

Шпеер «расколол» Калинина сразу. Причем «разговорил» его Александр Львович хитростью. Он понял, что когда Гена признавался в нападении на Холостяковых, он думал, что они остались живы. Поэтому не считал, что ему грозит высшая мера наказания. Холостяковы действительно умерли не сразу. Наталья Васильевна — на следующий день после нападения, Георгий Никитич — через три дня. Умерли в больнице, не приходя в сознание.

Калинин был человек тяжелый, упертый. Тем не менее Шпеер сумел быстро войти к нему в доверие. Но вот когда уже в Москве на допрос прибыл один из высокопоставленных чинов московской милиции и резко спросил: «За что ты их убил?», Гена сразу «закрылся». И надолго. Шпеер потом говорил, что потому и терпеть не может посторонних на допросе, что они сразу ломают всю игру, которую приходится долго и трудно выстраивать.

Нужны были подробности — по убийству, по кражам других орденов, которых было немало, но Гена угрюмо молчал.

От Инессы тоже было мало толку. У нее на все вопросы был один ответ: «Я должна получить разрешение от Гены. Пусть Гена мне разрешит об этом говорить, я расскажу…» Вот такая собачья, рабская преданность своему господину. Причем в группе все удивлялись — что она в этом Гене нашла? Невысокого роста брюнетик с выпученными глазами и тонким голоском. Впрочем, и сама Инесса тоже не была королевой красоты — мышка такая серенькая. Причем никакого раскаяния в содеянном. Все, что у нее было в жизни, — этот самый Гена.

Что они собой представляли? Инесса — студентка третьего курса Ивановского инженерно-строительного института. «Характеризуется положительно», как написано в характеристике. Калинин успел поучиться в трех институтах, отовсюду отчислен за «недобросовестное отношение к учебе». «Не судим. Не привлекался». Казалось бы, обычные, ничем не привлекательные люди. Оказалось, просто — нелюди. Ничуть в своих делах не раскаивавшиеся…

Итак, Гена молчал, Инесса ждала его указаний, а Шпеер скрупулезно собирал материал. Выяснилось, что эта «сладкая парочка» ограбила 45 человек! В 22 городах страны! Вот такой размах.