Александр Звягинцев - Под сетью и мечом [сборник]

27 февраля 1914 года газета «Биржевые ведомости» публикует статью с громким заголовком «Россия хочет мира, но готова к войне!» Статья без подписи, но все понимают, что автор — министр Сухомлинов. Он уже заверил императора, что армия пребывает в полной боеготовности, оставалось убедить в этом общественность. Сухомлинов расписывал новейшие изобретения, используемые в войсках, например, телефонную связь в каждой роте… Из статьи следовало, что Россия не победить в приближающейся войне не может.

Но в действительности все оказалось далеко не так благостно. Той же телефонной связи в каждой роте не было. А что уж говорить про радиосвязь, радиостанции!.. Не было, например, броневиков, очень плохо обстояли дела с авиацией.

Уже на второй год войны русские войска терпят одно поражение за другим. Они вынуждены отступать под градом снарядов немецкой артиллерии, ведь отвечать было нечем — к тому времени большая часть российского арсенала израсходована. Со всех позиций доносился стон — «Дайте снарядов!» Это был крик души русских офицеров. Уже в 1915 году фактически до 70 процентов офицерского состава кадровой армии было выведено из строя, погибли целые гвардейские полки…

Кто несет за это ответственность? Конечно, военный министр! Тот самый, что хвастал готовностью и поставил рядом с собой германского шпиона? А может, он и сам шпион?..

Столица гудела как растревоженный улей. То и дело находятся «свидетели» шпионских вылазок министра Сухомлинова. Говорили, что он, переодевшись то ли в крестьянина, то ли в кучера, ходил на какие-то конспиративные квартиры к какому-то немецкому инженеру… Это же полный бред! Прямых доказательств ни у кого не было, но поражения требовали отмщения. Общественное мнение значило уже многое — просто игнорировать его было нельзя в накалившейся атмосфере.

Известный депутат Милюков, которого называли «Цицероном Государственной думы», произнес тогда свою знаменитейшую фразу: «Что это — глупость или измена?» Всем было понятно: «Измена».

Сухомлинову припомнили все. И прежде всего, что он, министр, принял Мясоедова на службу, несмотря на заявленные ему предостережения, сообщал ему секретные сведения, подолгу беседовал, поддерживал с полковником дружеские отношения.

Пресса подняла шум: немецкий шпион — протеже военного министра!

Кроме того, Сухомлинова обвиняют в преступной халатности и сознательном бездействии — не обеспечил армию самым необходимым! Что ж, надо признать, — непринятием должных мер он фактически способствовал тому, что русская армия осталась без боеприпасов и без крупнокалиберной артиллерии в самый разгар боевых действий.

Николай II в создавшейся ситуации был вынужден принять меры. В июне 1915 года Сухомлинов получает от государя письмо, в котором тот извещает его об отставке с поста военного министра. Но при этом письмо носит очень доброжелательный характер, в нем говорится, что только под стечением обстоятельств император вынужден сделать этот шаг, а сам Сухомлинов остается всецело в памяти императора как порядочный, добросовестный воин и доблестный товарищ.

Но отставкой дело не кончится. «Ввиду соблюдения достоинства судебной власти» он был арестован. Это случится в начале апреля 1916 года. Но сделать это было очень нелегко.

Здесь надо сказать, что назначенный еще предшественником Хвостова для расследования прокурор Жижин, хотя и проводил расследование под наблюдением Ставки, но полученные указания начальства выполнял четко — направлял секретные донесения Щегловитову, а после отставки Ивана Григорьевича его преемнику. Последний доставлял эти рапорты на высочайшее усмотрение.

Представив очередной рапорт, Хвостов обратил внимание государя на особую важность приведенных в нем фактов, указывающих на связь бывшего военного министра с врагом. Но Николай II вскоре вернул эти материалы без всякой резолюции. Когда игнорировать «изменнические действия» Сухомлинова стало уже невозможно, была образована Верховная следственная комиссия, состоящая из членов Государственной думы и Государственного совета.

Комиссия работала ни шатко ни валко. Создавалось впечатление, что правительство пытается тормозить дело. Однако улики были настолько вескими, а преступление Сухомлинова настолько тяжким, что Хвостов добился назначения официального следствия, которое по его выбору производил сенатор Кузьмин, чья «чистота и самостоятельность» считались бесспорными.