Автор неизвестен: Ведьмы из Варбойс. Хроники судебного процесса

Впрочем, уверенность вскоре подвела нас (поскольку Сатана исключительно непредсказуем), хотя на протяжении трех дней, если ее в припадке выносили из дома, то он покидал ее и не возвращался, пока ее не приводили обратно. Тогда мы радовались, воздавая великую хвалу Богу за такое временное избавление детей. В связи с этим у присутствовавших возник вопрос, что думать о происходящем. Некоторые говорили одно, другие другое. В конце концов решили, что этому Духу не было поручено досаждать ей за порогом, поскольку он всего лишь раб злого замысла, который его сдерживает. Подобно тому, как Ангел Божий сказал Лоту: «Я не могу сделать дела, доколе ты не придешь туда» [Быт. 19:22], – так и ангелы Сатаны не могут выйти за пределы своих поручений. Но как только такое мнение оформилось и было высказано, описанная примета немедленно дала сбой. Теперь, наоборот, когда она была за порогом, то вопила, и можно было подумать, что ее рвет на части и вконец изничтожает, что изумляло и пугало более, чем при виде ее.

Будет слишком долгим описывать все хитрости и коварства Сатаны в искажении и покорении частей и сочленений этого дитя, но про некоторые новомодные проделки того, кто является князем мира сего и зачинщиком новых манер, следует сообщить.

Далее следуют наблюдения за определенные дни.

С 16 февраля до 26-го [1590 г.] ее прихватывало обычно по пять или шесть раз в день, бывало по десять, иногда дважды, а то и раз, но не до ночи. 17 февраля она постоянно прерывисто задыхалась, а на вопрос о причинах ответила, что ее к этому принуждают. Затем она пыталась бороться с этим, закрывать рот и сопротивляться, но удержаться не могла, пока, в конце концов, после длительной борьбы и состязания, не победила, но не ранее, чем услышала в ушах, что этот Дух, как мы и думали, был духом воздушным. Он входил с дыханием и выходил через него. Это был обычный признак ее пробуждения от припадка и выздоровления, когда она растягивала руки, часто и долго вздыхала, слегка протирая глаза. И как только она прекращала вздыхать, то тогда можно было считать, что она очнулась от припадка.

26 февраля она читала и пела псалмы, чувствуя себя хорошо весь день вплоть до вечера, когда у нее случился припадок. Она, в ужасе и слезах, стала кричать о вышеупомянутой мамаше Сэмуэл, что та засовывает ей в рот мышь, а то и кошку, лягушку, и иногда жабу, хлопая в ладоши перед своим ртом. Внезапно в этом кошмаре она вырвалась из рук, которые ее удерживали, и выбежала в дверь в другую комнату, где ноги вдруг ей отказали. Она была подхвачена той, что следовала за ней, продолжая кричать про мышь: «Мамаша Сэмуэл, я не буду твоей мышью!» После этого она вообразила, что мышь находится у нее в утробе.

27 февраля она чувствовала себя в целом хорошо, но была в припадке весь день. Она бодрствовала, но при каждом втором слове кивала, будто ее клонило в сон. Многократно, и с едой во рту, и когда делала что-то, она кивала головой и так клонила ее ниже и ниже с каждой минутой. Это состояние дремы, будто во сне, но без сна, продолжалось почти два дня.

28-го, если прежде ее выгибало назад, то теперь согнуло вперед, притягивая к земле, будто вставая на голову и выворачивая руки назад. И если кто-то пытался выпрямить ее, она орала на присутствующих, опасаясь, что ее суставы разорвутся. И никто не решался силой изменить ей стойку.

1 марта во время обеда она вдруг начала очень болезненно чихать. Чихала почти сорок раз кряду и так быстро, что невозможно было сосчитать. Из-за этого у нее пошла кровь носом и горлом. Ночью, будучи в постели, она впала в припадок более жестокий, чем все прежние. Проливая слезы со всхлипами и вздохами, жалостливее которых трудно вообразить, плача и не имея возможности успокоиться (ее рассудок был полностью парализован), она говорила, что теперь ведьмы убьют ее отца, изничтожат ее со всеми сестрами. Это продолжалось более двух часов, после чего у нее во сне случилось сильное кровотечение: не менее пинты вылилось из ноздрей и рта.

Проснувшись утром, она ничего не помнила, даже того, что вообще шла кровь. 2 марта все припадки у нее были веселыми, исполненными, как часто случалось, задорного смеха, такими грубыми и чрезмерными, что если бы они были осознанными, то за них было бы стыдно. Они состояли из легких шуток и веселых проказ собственного изобретения, вынуждающих всех вокруг и ее саму сильно смеяться. В этом приступе она выбрала одного из своих дядюшек, чтобы поиграть в карты. Желая положить припадкам конец, [он согласился,] и они стали играть. Вскоре после принесли книгу и положили перед ней, отчего ее немедленно отбросило. Как только книгу убрали, она тут же выправилась и продолжила игру. Это проверялось и подтверждалось несколько раз.