Елена Ильина - Исцеление для неисцелимых - Эпистолярный диалог Льва Шестова и Макса Эйтингона

Что же до придуманного им заглавия, то, хотя оно, по существу, и очень хорошо, но все же не может быть принято, ибо, без соответствующего объяснения, никто ничего не поймет. А объяснять заглавие ведь нельзя.

Современные записки, 1925, № 23, сс. 477, 479.

Ренэ Санс, “«Дежкин Карагод» (Плевицкая)”, Новое время , 1924, № 1098, 23 декабря, с. 3. На Дежкин карагод см. еще рецензию Н. Бережанского (Время, 1925, № 339, 19 января, с. 3); на Мой путь с песней откликнулся Л. Львов (Россия и славянство, 1929, № 56, 21 декабря, с. 2).

Журнал Содружества (Выборг), 1934, № 2 (14), с. 22.

На фотографии (№ 10) можно видеть этот портрет певицы-агента ОГПУ-НКВД. Очень похоже, что именно изображенной на портрете позой Плевицкой – руки, упертые в бока, – навеян тот ее образ, который воспроизводит в своих воспоминаниях А.З. Штейнберг, см. прим. 1 к письму 24, от 5 апреля 1925 г. Разумеется, Штейнберг, который в доме Эйтингонов неоднократно бывал и портрет Плевицкой, без сомнения, видел, мог отметить этот жест и без «портретного влияния», однако сам колорит мемуарного рассказа, не столько исторически достоверного, сколько характерологическо-образного (не случайно выражение «руки в боки» у него закавычено), позволяет думать, что в его памяти точнее запечатлевалась реальность не сама по себе, а именно мыслительно или художественно преображенная, что глубочайшим образом было связано с философским «переживанием» и «преобразованием» мира. Подробнее об этом см.: Н. Портнова, В. Хазан, “Homo cogitus, или «Роман с философией»”, в кн.: А.З. Штейнберг Литературный архипелаг. М.: Новое литературное обозрение, 2009, сс. 5-30. См. к этому прим. 3 на с. 11.

См.: Stephen Schwartz, “Intellectuals and Assassins – Annals of Stalin’s KiUerati”, New York Times Book Review, 1988, January 24, pp. 3, 30-1.

Olga Tabachnikova, “Cultural Anxieties of Russian-Jewish Emigres: Max Eitingon and Lev Shestov”, The Russian Jewish Diaspora and European Culture, 1917–1937 / Ed. by Jorg Schulte . Lieden; Boston: Brill, 2012, pp. 127-45.

В конце 60-х гг. имя Плевицкой всплывало в советской печати как невинно пострадавшей из-за мужа и неправедно обвиненной французским судом, см.: И. Нестьев, “Надежда Плевицкая”, Советская музыка, 1969, № 2, сс. 104-12.

См., напр.: John J. Dziak. Chekisty: A History of the KGB. Lexington (Massachusetts), Toronto, 1988, pp. 101-02.

Н.П.В<���акар>, “Дело Н.В. Плевицкой”, Последние новости, 1938, 11 ноября.

Davar, 1938, n 4089, November 21 6; Ha-aretz, 1938, n XXI (5874), November 21 3.

Pavel Sudoplatov and Anatoli Sudoplatov (with Jerrold L. and Leona P. Schecter). Special Tasks: The Memoirs of an Unwanted Witness – A Soviet Spymaster / Foreword by Robert Conquest. Boston: Little, Brown&Co., 1994, pp. 36-7.

См.: Mary-Kay Wilmers. The Eitingons: A Twentieth-Century Story. London; New York: Verso, 2010.

Автор ошибается: Эйтингоны остановились не в роскошном отеле George V, расположенном на Елисейских полях, а ограничились более скромным вариантом: как было указано выше, снимали квартиру на 26, rue George Sand (Paris, 16-e).

Борис Прянишников. Незримая паутина: (ВЧК-ОГПУ-НКВД против белой эмиграции). СПб.: Час пик, 1993, с. 371.

А не в 1944, как сказано в книге Судоплатовых (р. 37).

В определенном смысле, хотя и с гораздо большим количеством «улик», вовлеченность Эйтингона в агентурную деятельность напоминает убийцу С. Петлюры Ш. Шварцбарда (Шварцбарт; 1886–1938), о ком бытует мнение, что он действовал по заданию советских разведывательных служб – версия, возникшая уже во время суда над ним в 1927 г. и существующая поныне, которая, однако, никогда доказана не была. Как и в случае с Эйтингоном, в литературе о Шварцбарде имеются «свидетельства», которым вряд ли стоит слепо доверять. Так, например, известный «король жемчуга» Л. Розенталь, имя которого упоминается в нижепубликуемой переписке (см. письмо 4, от 16 января 1924 г. и прим. 8 к нему), пишет в мемуарно-биографической книге о том, что своими деньгами он спас жизнь двум молодым евреям, и один из них был Шварцбард. После совершенного убийства Петлюры, утверждает он,

I immediately retained Henry Torres, the famous lawyer, for the defense, and I have no doubt it was entirely due to his eloquent plea that Schwartzbart was acquitted. An ardent Zionist, he emigrated to Israel, where he was able to make a respectable career for himself (Leonard Rosenthal. The Perl and I. New York: Vantage Press, 1955, p. 77).