Кирилл Кожурин - Староверы Псковского Поозерья. Пустошкинский район

На практике же политика правительства выражалась в том, чтобы «не замечать» старообрядчества. Старообрядцы также не должны были лишний раз напоминать о своем существовании. Во избежание «оказательства раскола» они были лишены возможности ходить крестным ходом вокруг своих храмов даже на Пасху, а старообрядческие духовные лица не имели возможности вне храма носить подобающую их сану одежду. Они могли собираться на общую молитву, но так, чтобы никто их не видел, могли содержать моленную, но так, чтобы по виду здания или по колокольному звону нельзя было определить, что это именно храм. Но несмотря на такое полулегальное положение, старообрядцы много строили: появлялись новые храмы и даже целые монастыри с многочисленными насельниками.

С началом правления Николая I (1825—1855) уже были забыты все помыслы о реформах и воцарилась неудержимая реакция. Старообрядцы лишились всех льгот, предоставленных им прежними царями: они снова были лишены прав гражданства и возможности открыто совершать богослужение на своей Родине. Вновь принимаются законы, лишающие староверов элементарных прав. С 1834 г. старообрядцам запрещено вести метрические книги (раньше выписки из них являлись юридическим документом и заменяли собой паспорт) – таким образом, староверы оказывались вне закона. Не признавались старообрядческие браки, а дети староверов являлись по законам того времени незаконнорожденными. Они не имели прав ни на наследство, ни на фамилию отца. С каждым годом «стеснительные меры против старообрядцев» только увеличивались: моленные и часовни, построенные и украшенные старообрядцами, стали отбирать и передавать единоверцам. В 1835 г. был издан указ о разделении старообрядцев на: 1) самых вредных, куда были отнесены сектанты и старообрядцы, не признававшие браков и молитв за царя; 2) вредных – все остальные безпоповцы и 3) менее вредных – поповцев. Правительством для борьбы со старообрядчеством создавались различные «секретные совещательные комитеты» с центральным комитетом в Петербурге, занимавшиеся слежкой и контролировавшие жизнь староверских общин с целью их подавления и закрытия. Указ Николая I о создании секретных комитетов вышел 3 ноября 1838 г. Комитеты состояли из местного губернатора, епархиального архиерея, председателя государственных имуществ и жандармского офицера. Само существование подобных комитетов и их совещания должны были оставаться в тайне. Все дела, касавшиеся «раскола» велись под грифом «секретно». 8 декабря 1846 г. такой секретный комитет был учрежден в Витебске, причем кроме установленных членов в суждениях и направлении дел этого комитета должен был принимать участие и витебский генерал-губернатор.

В 1823 г. в Невельском уезде, по официальным данным (часто весьма далеким от полноты), значилось 540 старообрядческих семейств. Из них беспоповцев – 1548 душ мужского пола и 1848 женского, поповцев – 124 души мужского пола и 141 женского 14 14 См.: Национальный исторический архив Беларуси (далее – НИАБ). Ф. 1430. – Оп. 1. – Д. 429. . В 1826 г. «безпоповщины молящейся за царя и приемлющих брак» значится 163 души мужского пола и 172 женского – разных сословий, и 1185 душ мужского пола и 1368 женского – помещичьих крестьян; «старообрядцев приемлющих священство» – 122 души мужского пола и 136 женского (помещичьих крестьян) 15 15 См.: там же. – Д. 674. .

В «Ведомости о расколах разных сословий и сект, находящихся в Невельском уезде за 1841 г.» перечисляются три старообрядческих согласия, существовавших на территории уезда: «1-я секта безпоповщина мужиковщина молящаяся за царя и приемлющая браки» (1001 душа мужского пола и 1049 – женского), «2-я секта поповщина молящаяся за царя и приемлющая браки» (194 м.п. и 185 ж.п.) и «3-я секта безпоповщина молящаяся за царя отвергающая браки» (516 м.п. и 488 ж.п.). Всего по Невельскому уезду числится 3433 старообрядца различных согласий. 16 16 Там же. Ф. 1430. – Оп. 1. – Д. 51589. – Л. 66 – 69 об. В 1846 г. эта цифра составляла уже 3770 душ 17 17 Там же. – Д. 14822. – Л. 57 об. – 58. .

Несмотря на гонения со стороны властей, нередки были случаи перехода в старообрядчество представителей господствующей церкви, а также униатов (во времена польского владычества все православные церкви на территории Невельского уезда были обращены в униатские; Николай I в 1830-е гг. обратил униатские церкви в новообрядческие). Так, в 1835 г. было начато «Дело по сообщению Полоцкой духовной консистории о совратившихся крестьянах помещиков Кардо-Сысоева, Сивоносова, Повало-Швейковского, Храповицкого и Антония Гласки из православия и унии в раскол». «Совратившихся» крестьян и крестьянок было более 20 человек, причем некоторые «совратились» вместе со своими семьями 18 18 В рапорте невельского земского исправника на имя витебского губернатора от 10 марта 1844 г. уточняются имена «совратившихся»: «Крестьяне помещика Сысоева: Семен Яковлев, Никифор Федоров, Кондратий Константинов, Кузьма Иванов, Иван и Михайла Андреевы, Семен Яковлев, Антоний Михайлов; ныне казенного имения Ровнаго (а ранее помещика Севаноса): Никифор Панфилов, Мартин Степанов, Ксения Изотова, Прасковья Лукьянова, Дементий Алексеев, Василий Ефимов; Швыйковского: вдова Евдокия Андреева, Агафья Логинова, Михей Иванов, Федосья Логинова, Федор Лавренов, Матрена Лавренова; Храповицкого: Андрей Федоров и Прасковья Васильева» (НИАБ. Ф. 1416. – Оп. 3. – Д. 6775. – Л. 26—27. . Местный новообрядческий поп Георгий Спиридонов («наблюдатель Рыкшинской церкви») пытался «увещевать» староверов и отобрал при этом у них старопечатные книги. Однако гражданский чиновник от невельского земского суда заседатель Хржановский вместо того, чтобы препроводить староверов в Консисторию, распустил их по домам, а отобранные книги отдал им обратно. Впоследствии, 5 и 16 мая 1838 г. крестьяне были отосланы «для увещевания» в Невельское духовное правление, а крестьянка помещика Швейковского Матрена Лавренова – в Полоцкую духовную консисторию. Дело продолжалось несколько лет и, судя по всему, так ничем и не закончилось.