Иван Бондаренко - Исповедь несостоявшегося человека

На мой неискушенный взгляд, абсолютной честности не бывает. Мы можем быть относительно честными и порядочными во взаимоотношениях друг с другом. Но в отношении государства находим аргументы и оправдания своим, скажем, не совсем честным поступкам. Там не доплатили, там поступили несправедливо, и это дает как бы моральное право на неблаговидные поступки, дескать, как со мной, так и я с вами.

Двойные стандарты дают возможность и, если хотите, право не чувствовать себя непорядочным человеком. Этакая индульгенция для успокоения своей совести.

Как-то в общении с молодежью я говорил:

«Карьеру в наше время можно сделать, будучи профессионалом в своем деле. Но не только… Важны, а может, даже более важны личные качества человека: это его порядочность, честность, терпимость, уважительное отношение к людям. Если коротко, нужно быть просто хорошим человеком».

И это правда. Ведь в большинстве своем мы же видим плохих людей: хитрых, изворотливых, непорядочных, и к ним у нас и отношение соответствующее.

И я, как работодатель, не стал бы двигать по служебной лестнице такого человека, будь он даже профессионал в своем деле.

И в глазах некоторой части молодых людей я видел недоверие к моим словам: уж сильно напоминает, по их понятиям, описанный мною человек «лоха».

Они считают и, наверно, не без оснований, что сделать карьеру с подобным набором человеческих качеств у специалиста в той или иной области своей профессиональной деятельности практически невозможно. У таких нет шансов на успех.

Они думают по-другому: для достижения цели все средства хороши.

И где-то в глубине души, скрепя сердце, я вынужден с ними согласиться.

Но так хочется сказать им, что придет время, когда человек будет подводить итоги жизни. Жизни, может, даже достойной, с успешной карьерой, с материальным благополучием. Но если в ней были непорядочные поступки, человек их будет помнить, не сотрет и не отпустит, а будет теребить душу и сердце.

Были и в моей жизни такие поступки, о которых даже на исповеди нельзя поведать. Но, к большому моему сожалению, уже ничего нельзя исправить.

Да, в реальной жизни зачастую так и происходит: успеха добиваются те, кто хорошо работает локтями, используя запрещенные методы борьбы за место под солнцем.

Есть персонажи, которые, не будь у них звездных родителей и покровителей, ничего в этой жизни бы не достигли. Ну, может быть, если это дама, то успешная торговка на рынке, не более, благодаря своему скандальному характеру.

А так, сегодня, она состоятельная, якобы «успешная» журналистка и оппозиционная дама. Ладно, если покровители отправили ее в оппозицию сознательно (сильный ход). Чтобы с нее (оппозиции) ушли и новые не пришли, здравомыслящие, разумные люди, не желающие быть в одной команде с этой, так называемой, журналисткой и оппозиционной дамой.

Классным руководителем в нашем классе была фронтовичка Зинаида Прокофьевна, учитель русского языка и литературы. Она для нас была мать родная, относилась к нам с большой любовью и теплотой, защищала нас от всех напастей. Мы очень ее любили. Помимо преподавательской деятельности и руководства классом, она ходила с нами в походы, на экскурсии, активно участвовала во всех мероприятиях класса.

Такое впечатление, что у нее не было личной жизни, вся жизнь – это мы. Мы – и семья, и работа, и жизнь. Не знаю, как там было с отношением к КЗОТу со стороны работодателя, но, правда, она была с нами с утра и до отбоя. В педагогическом коллективе ее любили и уважали. Но были и недоброжелатели. Такое ее отношение к работе не все коллеги приветствовали. У нас же принцип: поменьше работы, побольше зарплата. А так как она была еще и справедлива, это не всем нравилось, не совсем вписывалось в коллективе, скажем так, в обывательское отношение к повседневной жизни.

И, конечно, далеко не всем в педагогическом коллективе нравилось, когда она говорила правду в глаза (фронтовая закалка).

Среди коллег были, конечно, недоброжелатели, которые говорили всякие гадости о ней, как о фронтовичке.

Мы тогда не все понимали, о чем шла речь. Но с возрастом начинаешь осознавать всю глубину пошлости и низости тех, кто бросал в глаза, чаще за глаза, обвинения в том, что женщины на фронте не только воевали.

Уже будучи взрослыми и самостоятельным людьми, мы, ее бывшие воспитанники, по мере возможности поддерживали с ней связь.

Припоминаю последний визит к нашей любимой учительнице. Она уже не вставала с постели, полностью потеряла зрение, но, что удивительно, узнавала нас по голосам. Тронуло до слез, когда она сказала: «Ваня, ты?».