Василий Чибисов: В нейтральных водах центризма. Идеологические этюды

Мы видим, что именно социальное неравенство, классовая сегрегация, частная собственность на средства производства «класса А» (условно – станки для производства станков) – вот тот последний рубеж, который реально сдерживает орду варваров от победного разрушительного броска!

С такого ракурса борьба левых и правых уже не кажется столь устаревшей или чисто терминологической. Борьба за всеобщее равенство неминуемо приводит к внутренней аморфности, беззащитности и потенциальной готовности кушать любую отраву.

Оставшись без иерархии, группа стремится восстановить некую внутреннюю структуру. Но как? Ведь на насилие и сегрегацию наложен внутренний запрет! Правильно – пригласить тех, кто не знает ни запретов, ни закона, ни культура. Тех, кто будет, особо не задумываясь, мочить ближнего своего, возрождая ту самую иерархию. В уродливом и примитивном виде, но это уже издержки.

И вот здесь мы прервем цепочку вполне очевидных и классических рассуждений, чтобы ответить на актуальный вопрос: как в этой ситуации действует центрист? Действительно. Пассионарные фланги сейчас находятся в меньшинстве. Классические идеологии набили оскомину. За абстрактные идеалы никто не впишется. Поэтому важно, какова позиция Центра относительно мигрантов?

Прагматика и технократия – вот наш ответ. Центризм исходит из методологического единства развития и влияния. Как следствие, мы стремимся не к количественному увеличению производительности труда, а к его качественной оптимизации.

Один простой пример. Допустим, есть некая отрасль (а еще лучше – частное предприятие), где необходимо увеличить производительность. Сценарий с мигрантами: зовем дешевую рабочую силу, которую можно не страховать, можно уволить, можно задерживать зарплату. Вроде все хорошо. Но если этой силы становится слишком много, то издержки повышаются уже из-за необходимости эту ораву контролировать. Плюс страдает качество услуг. А главное – в долгосрочной перспективе ухудшается социальный климат (особенно если не вы один такой умный), значит падает спрос на часть ваших услуг или продукции. А может, ваша сфера деятельности и вовсе подпадает под исламский запрет, и тогда вас приговаривают к смерти на ближайшем шариатском суде.

А теперь давайте рассмотрим сценарий без мигрантов. Закупаем новое оборудование, обучаем наши кадры, повышаем качество… стоп! Стоп! А если кадры не хотят учиться и еще раз учиться? Увольня… Все. Прибежали профсоюзы, затоптали, забросали краской. А кто у нас главный по профсоюзам? Леваки. Не очередная ли ниточка заговора? Нет. Просто глупость, лень и жадность большинства. Кстати говоря, те же профсоюзы не позволят вам просто взять и заменить половину работников умными машинами. Могут, кстати, и вас вместе с умными машинами раздолбать. Потому что слишком умные. И богатые. Зависть – ужасная вещь, воспетая многими умами: от Шекспира до Мелани Кляйн.

Поэтому логика центристов здесь относительно ясна. Берем на вооружение современные технологии, забиваем на профсоюзы, лоббируем свои стратегические интересы через правых политиков, по возможности вводим избирательный ценз.

А главное – щедро спонсируем научные центры, заманиваем молодежь в технические кружки, вытесняем из школ религию и политкорректность. Теория эволюции, с ее безжалостным отбором. Селекция и генная инженерия как ключ к продовольственной безопасности. Кибернетика, программирование, синергетика – и пусть учатся системному подходу с младых ногтей. Учатся в школах, где никакой Ахмед не будет хамить преподавательнице только из-за ее женского пола. Где никакая Анна Мария не придет в суеверный ужас от теории Дарвина. Где будут учить мыслить, а не шпиговать фактами и догматами.

Утопия? Да, если это делать на государственном уровне. Но поэтому я и обращаюсь с этой идеей к каждому финансисту, магнату и технократу. Все в ваших руках. Вы, а не безликая масса, творите историю. Лоббируйте свои интересы, не ведитесь на толерантую риторику. Берите и навязывайте свою повестку дня. Пусть нация восторженно рукоплещет вашей центристской решимости!

Впервые я ощутил всю глубину европейской трагедии, когда получил некоторые знания по теории и истории психоанализа. Дальнейшая практика и ещё более глубокое изучение вопроса только укрепляли мою уверенность в том, что толерантность есть своего рода психоз. Психоз страшный, неизлечимый, заразный.