Владимир Залесский - 56 исторических миниатюр и 34 текста на 9 иностранных языках. Сборник

Взойдет в корабль звезды.»

Значит – лояльность, пусть и ограниченная, условная. Попробуем коготком – он не увязнет.

Айседора остается в прошлом.

«Анна Снегина»?

Может быть, все эти размышления присутствовали, но – на поверхности?

А в глубине – интуиция гения. Историческая интуиция.

Уедет – почти наверняка запрет: «эмигрант».

Лояльность? Не так-то просто. На деле – сложно. Хотел бы, да книги не пускают. Церковные книги, религиозных родственников, церковно-учительскую школу и сельского священника от своей жизни, все же, не отрежешь. А если отрезать, то – неприятно.

И уехать затруднительно. И остаться – нет перспектив.

А если: «кабак» и «хулиган»?

И что же?

А так: «крестьянский поэт – хулиган».

Повертят в руках книгу – ни «да», ни «нет». Отмолчатся. Ничего не скажут. Пусть и не одобрят (вслух), но и не запретят читать…

ОСТАТЬСЯ В ДУШАХ? ПОМОЧЬ? ПОДДЕРЖАТЬ?

1944 год.

Вышедший из кровавых боев под Белостоком лейтенант – недавний школьник, обнаруживший в себе таланты бесстрашного командира и меткого пулеметчика – вспоминал недавнюю рукопашную, когда он отбивался от атакующих вражеских солдат запасным стволом пулемета, и когда, едва не задушенный, зарубил одного из противников саперной лопаткой.

Его, лейтенанта, ставшего после катастрофичных потерь начальником штаба батальона, ждали через несколько дней кровавые бои на Висле… и далее, далее… Берлин…

203 похоронки будут заполнены новым начальником штаба батальона в эти дни передышки. Один из итогов боев под Белостоком. Сколько из числа погибших читали стихи Сергея Есенина, были почитателями его творчества?.. В событиях Второй мировой войны участвовали десятки, сотни миллионов людей; у них были разные литературные предпочтения, а у кого-то, быть может, не было никаких поэтических пристрастий.

Постирав одежду и вымывшись в речушке, протекающей рядом с польской деревней Новы Двур, оставшийся в живых лейтенант, стоя на берегу, читает вслух:

«Ой ты, Русь, моя родина кроткая,

Лишь к тебе я любовь берегу.

Весела твоя радость короткая

С громкой песней весной на лугу.»

«Жизнь моя? иль ты приснилась мне?

Словно я весенней гулкой ранью

Проскакал на розовом коне.»

«Дорогая, сядем рядом,

Поглядим в глаза друг другу.

Я хочу под кротким взглядом

Слушать чувственную вьюгу.»

«Подхожу ближе, и уже явственно – шепот:

– Дай ему вечный покой, Господи…» (В. Богомолов. «Кладбище под Белостоком»).

Господи, я верую!..

Но введи в свой рай

Дождевыми стрелами

Мой пронзенный край.

11 марта 2017 года – 15 марта 2017 года.

Однажды в октябре 1925 года Умберто Нобиле, шагая по римской улице, увидел фигуру Леонардо да Винчи.

«Здравствуйте, Учитель», – вежливо произнес Умберто.

«Здравствуйте, инженер», – вежливо ответил да Винчи. – «Чем наполнено Ваше сердце?»

«Я захвачен великим проектом; моя цель – полет на дирижабле над Северным полюсом!»

«Над Северным полюсом…", – задумчиво произнес да Винчи. – «И что Вы там надеетесь обрести?»

«Славу Италии! Славу итальянскому гению!!!», – отвечал Нобиле.

«Ну, что ж! – вздохнул да Винчи, – мы это как-нибудь устроим».

Да Винчи помолчал. «А эти …?», – да Винчи неопределенно пошевелил в воздухе пальцами…

«Что поделать, Учитель», – тоже вздохнул Нобиле. – «Они готовы поддерживать, говорят о славе итальянской нации!»

– Да-да! …Гений и злодейство… Это легче совершить, чем оправдать…

Да Винчи снова помолчал.

– Ну, это мы как-нибудь тоже решим! Желаю успеха, инженер!

– До свидания, Учитель!

Да Винчи зашагал дальше, поглядывая на римские пейзажи.

Нобиле ускорил подготовку полета.

Вскоре дирижабль «Норвегия» был готов к отправлению. Неожиданно экипаж был дополнен еще одним участником экспедиции: маленькой собачкой весом пять килограмм.

По пути из Италии к Северному полюсу дирижабль приземлился 15 апреля 1926 года на несколько дней в России. Привыкший к теплым краям и оторванный от семьи – жены и дочери – Нобиле чувствовал себя дискомфортно.

Но некоторые встреченные в России люди подбодрили Нобиле. Какая-то пожилая женщина, прислуга, успокаивающе пообщалась и с самим Нобиле, и с его дочерью. Во всяком случае, она взяла со стола портрет дочери Нобиле и провела с ней какую-то заочную беседу.

Не забывала об Умберто и маленькая собачка, постоянно при нем состоявшая с момента вылета из Италии.