Аскольд Засыпкин - В памяти нашей гремит война. Книга 2. Часть третья. Служим Родине

В приподнятом настроении открыл дверь в надежде увидеть нечто маленькое, соответствующее необычной фамилии. От изумления потерял дар речи. Лишь после паузы, прийдя в себя, смог доложить о своём прибытии. И было отчего. Передо мной за большим столом сидел огромный человек в форме. Он был велик и пропорционален. Рост, плечи, живот, руки и его кулачищи словно кувалды. Особо выделялась голова, на ней по сторонам торчали мясистые уши. Под стать всему густой с низкой октавой голос. Когда Муха заговорил, стёкла окон запели высокой нотой.

Политначальник не спеша, спокойно поведал нам о сложной обстановке с жильём во вверенных гарнизонах. Но при этом подал надежду на то, что заканчивается отделка в только что построенной в этом гарнизоне, гостинице для холостяков. Но мест в ней, вероятно, всем не хватит, так как в связи с перевооружением полков прибывает много молодёжи. Командование разрешает снимать квартиры у местного населения, но в пределах гарнизона. Место, где проживало это население, почему-то называлось Собачаевка. С тем и отпустил нас в полки и на вольное поселение.

На утреннем построении начальник штаба полка представил нас личному составу. Командир подполковник Мананников с удовлетворением отметил прибытие молодых специалистов, подготовленных к эксплуатации самолёта Ту-16, которым вооружается полк. Однако, с той же грустью добавил, что свободного жилья для нас пока нет. Просил несколько дней пожить в радиоклассе до разрешения сложившейся ситуации.

Уже вторая неделя, как кантуются в нежилой комнате площадью в двадцать квадратов два десятка молодых лейтенантов. Спим сидя на табуретках, уронив головы на небольшие столы, на которых закреплёны «ключи» для обучения радистов навыкам передачи информации азбукой Морзе с борта самолёта. Денег нет. Питаемся только хлебом, собрав копейки в общую кучу. На котловое довольствие не ставят, так как нет приказа о зачислении на должность. Приказа нет, потому что ещё нет нового штатного расписания полка. К работе на самолётах не допускают, нужен допуск, оформленный приказом по части. Для получения допуска необходимо пройти подготовку на знание НИАС (Наставление по организации инженерно-авиационной службы) и успешно сдать экзамен. На ежедневные построения полка не приглашают, приходим сами в надежде узнать от отцов-командиров приятную новость, но её нет.

Командир эскадрильи майор М.Д. Агибалов беспомощно сочувствует и каждый раз советует поехать в город, погулять, отдохнуть, намекая на то, что впереди ждёт большая работа. Про то, есть ли у нас деньги не спрашивает, наверняка знает что нет, потому и советует. А то зачем бы ему нужны были всякие лишние непредвиденные неприятности от молодых лейтенантов в городе.

Гостиницу, что построили, навещаем ежедневно вечером. Проверяем, не подсохла ли краска на выкрашенных полах, боясь упустить момент заселения. Завтра воскресенье, полы почти готовы. В понедельник наверняка начнётся вселение, но держат втайне. Ночь наступила. Темно, тишина вокруг. Даже не слышно лая собак, умаялись бедняги – отдыхают. Только пять лейтенантов осторожно заглядывают в большое гостиничное окно комнаты, что на первом этаже, угловой в правом крыле здания. Её давно присмотрели. Это то, что нам нужно. В комнате пять кроватей, полностью заправленные, установлены по периметру. В середине квадратный стол под белой простенькой скатёркой, графин, наполненный водой, да пять гранёных стаканов с нетерпением поджидают будущих жильцов.

Момент истины настал. Осторожно открываем створки окна, благо они не заперты, слегка приоткрыты для проветривания от свежей краски. И без единого звука по одному проникаем в помещение с малостью вещей первой необходимости. Тщательно спланированная операция её первый этап успешно выполнен. Без суеты заняли места, заранее распределённые. Прихватили с собой бутылку вина и бутылку водки для храбрости в обороне, если будут выгонять.

Уже начало светать, выпили немножко, успокоились и мертвецки заснули за много дней мытарств. Неизвестно сколько бы спали, но нас случайно обнаружила дежурная и подняла шум. В гостиницу немедленно прибыл полковник Муха, вероятно, лично контролировал заселение.

1956 год, гарнизон Воздвиженка (гостиница) Аскольд Засыпкин, Александр Диденко

Дверь в комнату с треском распахнулась в неё влетел Муха в сопровождении замполитом нашего полка. Увидев картину мертвецки спящих «красавцев», дико заржал так, что плохо закреплённое стекло на форточке вывалилось со звоном. Замполит полка выглядывал из-за спины Мухи, потеряв способность говорить. От громкого ржания первым проснулся Витя Власенко. Соскочив с кровати, вытянулся струной в одних трусах. Полковник, наступая на него, мотнув головой в сторону бутылок и взяв ту, что с вином изрёк: «Что это такое?» Витя, не моргнув глазом выпалил: «Проявитель, товарищ полковник». Изумлённый полковник взял в руку бутылку, но уже с водкой продолжил: «Тогда это, надо полагать, закрепитель?» И вновь заржал. Когда закончил, повернул голову в сторону полкового замполита, спокойно сказал: «Поверь, такого вруна слышать не доводилось». Мы проснулись и с изумлением наблюдали за происходящим, лёжа в постелях. Муха неожиданно расплылся в улыбке, обратился к нам с вопросом: «Вы одного полка?» Витя, продолжая стоять смирно, отчеканил: «Так точно товарищ полковник, одной эскадрильи!» Муха, отеческим голосом, обращённым уже к замполиту полка, повелительно изрёк: «Пусть живут».