Журнал Q: Журнал Q 01 2009

Татьяна Владимировна Черниговская (фото Н. Четвериковой)

Был ли эволюционный взрыв? Как это узнать? Каждый месяц мы читаем об открытии самых необыкновенных генов: гениальности, музыкальности, пения и т. д. Не беспокойтесь – еще ничего такого нет. Итак, есть ли такой разрыв, о котором я говорила? Иван Иванович Шмальгаузен предложил такой сценарий: что эволюция начинается вовсе не в изменения генотипа, а с изменения фенотипа, которое постепенно оформляется в изменение генотипа. Была знаменитая книга Дикана, которая называется «Символический вид». Это про нас. Он там говорит: «Язык – это паразит, оккупировавший мозг». То есть язык повлиял на мозг так, что он стал таким. Язык – лучшее средство для борьбы с хаосом, который атакует нас каждую секунду. К нам постоянно поступает несметное количество сенсорных стимулов. Только мозг дает нам возможность с помощью языка разложить их и объективизировать личный опыт, что и есть необходимое условие функционирования социума. Дарвин писал: «Разница между людьми и прочими биологическими видами в степени, а не в качестве». Ничего такого специального нам природа не дала. Просто все усложнилось.

Кстати, я сейчас не скажу, что человек – это существо семиотическое, а остальные – нет. Просто мы изощренней. Но никакого разрыва между нами нет. Этим занимается биосемиотика. Я хочу сказать, что, если прочитать Дарвина, то выясняется, что массу глупостей, которые ему приписывают, он просто никогда не писал. Ничто в его сочинениях не противостоит спору между генетикой и жизненным опытом, о котором я говорила. В нас генетически заложено много чего. Но есть ли в нас нечто, определяющее языковую способность? Конечно, речь не идет о наследовании способности к конкретному языку. Речь идет о способности к алгоритму. Ведь сколько бы мы ни учили курицу, мы ее не научим языку.

Встает вопрос, что нам делать с говорящими обезьянами. Чем дальше, тем больше неприятностей. Замечательная дама К. Гибсон еще в 90-м году произнесла фразу: «В тот момент, когда находят что-то, что есть только у людей, оказывается, что и у других оно тоже есть». Я когда два года назад читала лекции, я произносила не то, что сейчас. Я вынуждена от многого отказаться. У говорящих птиц есть «слоги», «фразы», «диалекты» и даже что-то вроде литературного языка, который понимают разные виды. У них есть и персональные сигналы, типа подписи. А ведь персональную подпись приписывают только людям.

Осознание себя. Все это есть у приматов. Это понятно. Давайте посмотрим, что умеют совсем далекие от нас виды. Я пишу здесь, на слайде, про когнитивную компетентность пчел, муравьев и птиц. Это то, что всегда приписывалось только людям. Способность к межвидовой коммуникации, которой мы, кстати, не обладаем. Коты с собаками нас понимают. А мы их – нет. Я имею в виду понимание языка. Они способны выучить язык другого вида, они шпионят, становятся резидентами в другом муравейнике, имеют взаимовыгодные отношения. В связи с этим, я должна называть замечательную исследовательницу Жанну Резникову. Ее многие знают. Ее книга издана в Оксфорде. Это способность к генерализации сигналов, то есть к использованию более или менее одинаковой частоты для сигналов тревоги разными, но живущими вместе видами. Это способность к подражанию сигналам другого вида. Это способность к быстрой оценке текущей ситуации. Говорят, что у насекомых – это инстинкт. Я ненавижу это слово. И серьезные психологи от него отказываются. Потому что его употребляют, когда совершенно непонятно, о чем идет речь. Что такое инстинкт? Кроме того, никаким инстинктом нельзя описать виртуозное когнитивное поведение on-line. Когда они вынуждены менять социальные роли в зависимости от ситуации, оценивать риск, быть способными к многоходовому планированию. У них очень высокая степень социализации. Есть оценка понятий «свой – чужой». Есть использование разных языков: тактильного, акустического.

Что такое распределенный мозг? Нейроны можно рассматривать как муравейник. Каждый ничего не понимает, зато вместе они вон что вытворяют! Но это все игра словами. Сказать мы так можем, но что нам это дает? Вы догадываетесь, какого размера мозг у муравья или у тли? Вопрос не в том, что он такой же сложный как у нас, только меньше. У них там просто нет того, чем это можно сделать! Чем они вычисляют? У меня нет даже кандидата на ответ. Они живут уже сотни миллионов лет и находятся от нас бесконечно далеко. Они способны к оценке ситуации. Они этим распределенным мозгом осуществляют очень сложные вычислительные процедуры.