Сережа
Спасибо!!!
<���В имение Подгорье, ст. Новозаполье>
<���Близ Варшавы>
Милая Лиленька, снова был в Москве и застал там Веру. Она была такой нежной, ласковой, трогательной и прекрасной, какой я ее никогда не видел. Мы провели вместе прекрасный день. Она приготовила на газовой плитке к обеду какие-то поразительнейшие яства — из чего они были сделаны — никто не знал и узнать не мог, но на вкус они были прекрасны.
Уезжать нам с Асей страшно не хотелось, а пришлось и сейчас мы уже мчим (как мчим ты знаешь) к Варшаве.
В последнее время очень много работы — завязались бои и в Москве нас более суток не держат.
Все не удается получить почту в Белостоке и если какие-нибудь твои письма остаются без ответа — не удивляйся — они просто еще не прочитаны.
Я мечтаю после этого рейса на время бросить службу и поселиться с Верой на даче. Отдых для меня необходим — лето уже кончается, а что будет зимой неизвестно.
Не удивляйся паралитичному почерку — вагон немилосердно качает.
Пиши по-прежнему на Белосток и на Верин адр<���ес> в Москву. В Москве я теперь буду бывать часто. Я слышал, что ты собираешься остаться на зиму в деревне — это прекрасно! Я сам буду жить не в Москве.
Шлю тебе нежный привет.
Сережа
<���В имение Подгорье, ст. Новозаполье>
<���Белосток — Варшава>
Милая Лилька, не пишу тебе, потому что замотался до смерти.
Сейчас у нас кошмарный рейс. Подробности потом. Думаю, что после этого рейса, буду долго отдыхать или совсем брошу работу. [52] Это намерение С. Я. Эфрон осуществил еще до конца июля 1915 г.
Ты даже не можешь себе представить десятой доли этого кошмара.
Но обо всем после.
Целую и люблю
Сережа
<���Седлец>
Дорогая моя Лиленька — сейчас вечер, в моем купэ никого нет и писать легко. За окном бесконечные ряды рельс запасных путей, а за ними дорога в Седлец, [53] Губернский центр в Польше
около которого мы стоим. Все время раздаются свистки паровозов, мимо летят санитарные поезда, воинские эшелоны — война близко.
Сегодня я с двумя товарищами по поезду отправился на велосипеде по окрестностям Седлеца. Захотелось пить. Зашли в маленький домик у дороги и у старой, старой польки, которая сидела в кухне, попросили воды. Увидав нас она засуетилась и пригласила нас в парадные комнаты. Там нас встретила молодая полька с милым грустным лицом. Когда мы пили, она смотрела на нас и ей видимо хотелось заговорить. Наконец она решилась и обратилась ко мне:
— О почему пан такой мизерный? [54] Mizerny — худой, осунувшийся (польск.).
Пан ранен?
— Нет я здоров.
— Нет, нет пан такой скучный (я просто устал) и мизерный (по-русски это звучит обидно, а по-польски совсем иначе). Пану нужно больше кушать, пить молока и яйца.
Мы скоро вышли. И вот я не офицер и не ранен, а ее слова подействовали на меня необычайно сильно. Будь я действительно раненым офицером мне бы они всю душу перевернули.
— Очень трудно писать о поезде. Легко рассказывать и трудно писать. Мы, вероятно, скоро увидимся и тогда я тебе подробно, подробно расскажу.
— Мне временами бывает здесь смертельно грустно, но об этом тоже при свидании.
Люблю тебя и часто думаю о тебе
Сережа
Видаешь ли Марину?
<���В имение Подгорье, ст. Новозаполье>
Жирардов [55] Город в Варшавской губернии.
Милая Лилька, подумай какая обида. Я был в Москве в отпуску и приехал на другой день после твоего отъезда. [56] Е. Я. Эфрон уехала к своей приятельнице М. С. Урениус в ее имение Подгорье близ Луги, в Петроградской губернии.
С Мариной пробыл только один вечер — она уехала с Алей в Коктебель.
Ради Бога, где Нютя? [57] А. Я. Трупчинская уехала с детьми на лето в Финляндию, в дачное место Нейвола.
Мне необходимо на летние вещи деньги — рублей 50 (я ездил в Москву на свой счет) — пишу, пишу ей и ничего не получаю. Напиши ей, чтобы прислала по моему вечному адр<���есу>: Белосток — вокзал санитарному поезду 187.
Как отдыхаешь милая? Видел Воля. [58] Ипполит Воль (ок. 1885 — до 1945) — друг Е. Я. Эфрон, с которым она познакомилась в Льеже в 1904 г.; получил агрономическое образование, занимался кооперацией, погиб в немецком концлагере во время Второй мировой войны.
<���В имение Подгорье, ст. Новозаполье>
Читать дальше