Антон Чехов - Записная книжка IV

12. Z.: ты идешь в город, опусти там письмо в почтовый ящик. N. (встревоженно): Где? Я не знаю, где ящик. Z. И зайдешь в аптеку, возьмешь нафталину… N. (встревоженно): Я забуду. Нафталин я забуду.

13. Дорогая кузинна!

14. Морская буря. Юристы должны [до] смотреть на нее, как на преступление.

15. X. поехал к приятелю в имение погостить. Имение роскошное, лакеи третировали X., жилось ему неудобно, хотя приятель считал его большим человеком. Постель была жесткая, ночной сорочки не было, а спросить посовестился.

16. Моя фамилия не КУрицын, а КурИцын.

17. Репетиция. Жена:

— Как это в «Паяцах»? Посвисти, Миша.

— На сцене свистать нельзя. Сцена это храм.

18. Подвыпила, одна щека горит.

19. Умер оттого, что боялся холеры.

20. Похож как гвоздь на панихиду.

21. Разговор на другой планете о земле через 1000 лет: помнишь ли ты то белое дерево… (березу).

22. Анахтема!

23. Зигзаковский, Ослицын, Свинчутка.

24. Женщина с деньгами, всюду запрятаны деньги: и на шее, и между ногами.

25. Ку-ку-ку-ха-ха-ха!

26. Вся эта председура.

1. Отнеситесь ко всему этому (к прогону со службы), как к атмосферическому явлению.

2. Разговор во время съезда врачей. 1-й доктор: все излечивается солью; 2-й доктор, военный: все излечивается воздержанием от соли. И первый указывает на свою жену, другой — на дочь.

3. Мать идейная, отец — тоже; читают лекции; школы, музей и проч. Наживают деньги. А дети их обыкновеннейшие люди: проживают, играют на бирже.

4. Солдат: «на театре военных действий».

5. N. вышла за немца, когда ей было 17 лет. Он увез ее в Берлин. Она овдовела 40 лет, и уже плохо говорила по-русски и плохо по-немецки.

6. Муж и жена любили гостей, потому что без гостей ссорились.

7. Это абсурд! Это анахронизм!

8. — Закройте окно! У вас пот. Наденьте пальто! Наденьте калоши.

9. Если хочешь, чтобы у тебя было мало времени, то ничего не делай.

10. Голова ты моя удалая, долго ль буду тебя я носить.

11. Немец обезьяну выдумал — выдумать это гораздо интереснее, чем самое обезьяну.

12. Ей первый раз в жизни поцеловали руку, и она не выдержала, разлюбила мужа, закружила…

13. Глухой господин из Уфы: там дамы не бывают… там были дамы… в это время дамы носили шубки.

14. Вокзал. Почтовый ящик висит высоко, не достанешь, скамей нет, вонь…

15. От действующего лица пахнет рыбой, все говорят ему об этом.

16. Какие чудесные названия: богородииыны слезки, малиновка, вороньи глазки…

17. Лесничий с погонами, к<���ото>рый никогда не видел леса.

18. Летним утром в воскресенье слышен стук экипажей: это поехали к обедне.

19. Господин владеет виллой близ Ментоны, к<���ото>рую он купил на деньги, вырученные от продажи имения в Тульск<���ой> губ<���ернии>. Я видел, как он в Харькове, куда приехал по делу, проиграл в карты эту виллу, потом служил на жел<���езной> дороге, потом умер.

20. Увидел за ужином хорошенькую и — поперхнулся; потом увидел другую хорошенькую — и опять поперхнулся. Так и не ужинал, много было хорошеньких.

21. Разговор на кумысе со здоровым, пьющим кумыс.

22. Сидит ч<���елове>к а la донской Троилин в каком-нибудь Пьяном Бору. И река Хопр, и гора Лютая, и Пятигорькая редька. Изучает и изредка печатает в губернских ведомостях с опечатками. Но вот построили в Пьяном Бору завод — и все пошло к черту, вся поэзия.

23. Доктор, только что кончивший, в ресторане наблюдает. Кушанья «под наблюде//

нием врача». Он списывает состав воды «Нарзан», студенты верят, и все хорошо.

1. Он не ел, а вкушал.

2. Женатый на актрисе во время бенефиса жены сидел в ложе сияющий, вставал и кланялся.

3. Обед у гр. Орлова-Дав<���ыдова>. Толстые, ленивые лакеи, невкусные котлеты, чувствуется масса денег, невылазное положение, невозможность изменить порядок.

4. Уездный врач: «Кого же другого понесет в такую непогоду кроме доктора!» — гордится этим, всюду ропщет и свою должность с гордостью считает самой беспокойной; не пьет и часто потихоньку пишет в медиц<���инские> журналы, где его не печатают.

5. N., жена тов<���арища> прокурора, потом члена суда, потом члена судебной палаты, человека среднего, неинтересного, очень любит мужа, любит до гробовой доски, пишет ему трогательные, кроткие письма, когда узнает об его ошибках, и умирает с трогательным выражением любви. Она знобила, очевидно, не мужа, а кого-то другого, высшего, прекрасного, несуществующего, а на муже изливала эту любовь. Потом после ее смерти слышались в доме ее шаги.