Павел Кравченко: Куда уходят чувства

В конце концов образцовый спорткубрик мы сделали. Кроме этого, чтобы варвары не уничтожили «произведение искусства», необходимо было поставить замок, тем самым был увеличен фонд закрывающихся помещений, находящихся под нашим полным контролем. Потом мой друг Андрюха Захаров, большой специалист по фотографии, пролоббировал покупку оборудования для полного процесса изготовления фотографий, и этот «фонд» снова вырос.

Чтобы закончить историю с моим «трудоустройством», необходимо отметить, что она завершилась вполне успешно. Так как объем уборки явно увеличился, я обратился к командиру роты с просьбой о помощнике (предварительно договорился с товарищем, что если я смогу перевести его на «мой» объект уборки (он был прикреплен к трапу – лестница, по которой все постоянно ходят, и, естественно, она всегда грязная), то числиться будем вдвоем, а убирать ему придется одному). С учетом того, что практически все дежурные офицеры во время проверки нашей роты захотят осмотреть образцовый спорт кубрик, мое предложение о помощнике было вполне логичным. В результате все были довольны.

С Маней мы познакомились при весьма необычных обстоятельствах. 1987 год. Поздняя осень. Суббота. Вечер, но не позднее 22:30. Вся рота в увольнении. Несколько человек, которым некуда идти (не местные), находятся в роте и занимаются своими делами. Точно помню, что после занятия спортом я что-то в кубрике читал. Заходит парень и говорит, что нужно что-то делать. Я спросил, в чем дело? Он поведал мне историю, что несколько ребят (один старшекурсник, один, которого уже успели отчислить, и еще пара каких-то неопознанных субъектов довольно странного вида), привели в роту двух девушек. К одной начали приставать, в том смысле, чтобы она с кем то переспала. По его словам, она вся в слезах, пытается выйти, но ее не пускают. Нужно что то делать. Я пошел выяснять, в чем дело. Иду по роте, смотрю, возле кубрика стоят несколько человек, в том числе и незнакомые мне ребята. Интересуюсь, в чем дело, они говорят, что уламывают одну девчонку. Она категорически отказывается. Уже несколько человек пытались ее уговорить. Я предположил, что у них проблемы с головой. Отчетливо слышу, что в кубрике кто то плачет. Мягко всех посылаю (у меня была такая возможность) и захожу в кубрик. Общая картина. Темно. Сидит девушка и плачет. Вероятнее всего, у нее была истерика. Стоит какой-то парень и, угрожая ей, пытается договориться об интимных взаимоотношениях. Все, кто стояли снаружи, включая данного морального уродца, были одеты в верхнюю одежду. Я был в спортивных штанах и тельняшке (майке). Получается, что практически полуголый (нормальный вид после занятия спортом для похода в умывальник). Я кое-как выпроводил из кубрика этого субъекта. Подхожу к девушке, а она увидела, что очередной тип пришел и уже раздетый, стала плакать еще сильнее. Минут десять пришлось успокаивать, объясняя, что она полностью в безопасности, и как только она успокоится, мы отсюда уйдем. С горем пополам она пришла в себя. Вдруг открывается дверь и заходит Артур Шаль (тот парень, который пришел за мной). Он был тоже в тельняшке. Девушка опять собралась плакать. Я у него спросил, что происходит в коридоре? Он сказал, что собралось человек пять-семь, и они настроены решительно. Даже готовы мне навалять. «Артур, – говорю я, – ты готов в случае необходимости защищать девушку? Он согласился (у него осталась дома маленькая сестра). В тот период у нас в роте образовалась довольно дружная компания, человек восемь десять. Но в тот момент, кроме Артура, никого в роте не было. Скорее всего, моральные уроды не знали такого расклада, предполагая, что основная часть моих друзей находится в роте (там в основном были не местные ребятами). В конечном итоге, после разговора на повышенных тонах, нам удалось вывести девушку из кубрика и из роты. Помню, что когда ждали ее подружку (осталась с одним из уродцев (некая дружба была)), то предложили ей съесть яблоко. Съела с удовольствием. Потом проводили на автобус и отправили домой. Позже я спрашивал, о чем они думали, когда пошли поздним вечером в столь «не женское» место. Объяснение простое. У нее брат окончил мореходное училище (военное), и отношение к курсантам весьма дружелюбное. Кроме этого, ее подружка некоторое время встречалась с одним из тех, и на их предложение зайти и подождать, пока ребята решат служебные дела, согласились спокойно. Им было лет по пятнадцать. На мое замечание, что люди бывают разные, и иногда случаются не очень хорошие вещи, я услышал, что плохого даже не предполагали. Мне сложно было обвинять девушек в наивности, поскольку сам был не так уж и далеко от них. А если учитывать, что я был на год-полтора старше, да еще «особь мужского пола», то девичья наивность в таком возрасте – вполне нормальное явление.