Вокруг Света: Журнал "Вокруг Света" №11 за 2002 год

На Лофотенах делают и более характерную для других регионов Норвегии — соленую сушеную рыбу. В прошлом рыбу, предварительно посолив, сушили, разложив на скалах, теперь же ее сушат на фабриках. Сушеную соленую треску отправляют большей частью в Португалию. Надо сказать, что сами норвежцы еще 50 лет назад из соленой сушеной рыбы ничего не готовили — рецепты блюд из их же рыбы попали в Норвегию из Португалии, став вскоре весьма популярными. Особым шиком в норвежском ресторане считается иметь шеф-повара португальца.

Для производства сушеной трески крайне важно правильно оценить ее качество. Официально существует 30 градаций качества, но в «обычной» жизни пользуются только 16. Непросвещенному человеку это может показаться избыточным, но опять же — на первый взгляд.

Мы пришли на фабрику, где сортируется готовая треска. Пройдя через уходящие под крышу ряды сушеной рыбы, вошли в комнату, где происходило основное «действо». За длинным столом сидел человек с длинными волосами. Сзади его волосы, а главным образом стол с рыбой, подсвечивал яркий свет лампы, а вокруг стола сновали два помощника. Зрелище было совершенно библейское.

Человека с длинными власами звали Томас. Он брал рыбу в руки, внимательно осматривал ее и через секунду бросал в один из пронумерованных контейнеров. Если рыба была совсем некачественной, он с видимым удовольствием отшвыривал ее на пол (видимо, для Африки), над некоторыми же экземплярами он задумывался — вертел, нюхал и лишь потом бросал в определенный контейнер. Как потом выяснилось, качество рыбы зависит от очень многих факторов — длины, веса, того, как вытащены внутренности, есть ли на туловище точки или нет, а также от того, мороженная она была или нет. Томас сообщил нам также, что, во-первых, он научился этому искусству у одного старого рыбака, во-вторых, что сам он зимой ловит рыбу по 20 часов в сутки, а значит, летом его работа ограничивается всего 10 часами (и это совсем немного), в-третьих, что он с друзьями ездит в Англию и болеет в футболе за «Ливерпуль», в-четвертых, что вся фабрика принадлежит одному человеку, остальные же — нанятые. От осознания того, что каждую рыбу из окружавших его миллионов Томас подержал в руках, оценил и бросил в нужный контейнер, мы испытали почти религиозное благоговение.

В первый же наш нескончаемый день на Лофотенах (в прямом смысле — нескончаемый, так как с середины июня до середины июля солнце там не заходит) мы встретили Ригмор. И в первую же минуту нашего знакомства она сообщила нам, что всегда пьет чай с «Бэйлисом», что в ней есть ирландская, русская, норвежская, французская и саамская кровь; что 40 лет назад она встретила Мужчину и ноги ее затряслись и до сих пор трясутся; что у нее астма (тут она стряхнула пепел с очередной сигареты), и поэтому каждое лето она приезжает на острова Лофотен и завтра покажет нам, где она родилась; что у нее трое сыновей, одна дочь и 8 внуков, а всего за 20 лет она воспитала 18 детей («приемных — они жили у меня, пока не выросли»); и наконец, что она 3 дня назад выиграла 2 миллиона крон в лотерею («я везучая»). После всего этого Ригмор сразу стала относиться к нам так, как будто она была и нашей бабушкой тоже.

На следующий день она повезла нас на лодке показывать место своего рождения. В руке она держала пластмассовую бутылочку. Цвет жидкости, налитой в нее, недвусмысленно указывал на наличие чая и «Бэйлиса».

«Здесь раньше жило очень много людей. У нас была большая деревня, а сейчас — посмотрите, только четыре дома. В школу мы плавали на лодках, на другую сторону фьорда — это совсем недалеко. Моя мама плавала на работу на лодке за 10 километров отсюда и возвращалась только вечером — на весельной лодке. Норвежские женщины очень сильные. Во время войны немцы настроили здесь много бараков — для себя и для русских военнопленных. Сейчас от той поры ничего не осталось».

Надо сказать, что Ригмор всячески боролась с нашими стереотипами. Мы говорили: «Слышали, что в Норвегии все сдают своих пожилых родителей в дом престарелых». На что Ригмор нам отвечала: «Да, у нас действительно популярно среди пожилых людей жить вместе с другими пожилыми людьми. Но там за ними прекрасный уход, лучше, чем дома. Но я ухаживаю за мамой, навещаю ее через день, и она мне звонит по 50 раз в день. Конечно, к ней ходят сиделки много раз в сутки — об этом заботится государство».

И дальше: «Вся моя жизнь связана с морем. Я его обожаю и всегда выхожу в море на своей лодке одна. Мои родные крутят пальцем у виска и называют меня сумасшедшей. Любя, конечно. А я слушаю море. Вы знаете, что море поет? Не знаете? Значит, так — отплываете на несколько километров от берега и слушаете. Просто надо быть с морем один на один».