Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» № 6 за 2005 год (2777)

Федор Озаренов | Фото Андрея Семашко

В теории история – процесс непрерывный. Но на практике в ней оказывается множество разрывов и зияющих пустот. В Национальном музее Средневековья в Париже, известном как Музей Клюни, словно кончиками пальцев ощущаешь, как одна эпоха вырастает из другой, что-то разрушая, что-то заимствуя, чему-то благосклонно позволяя доживать свой век. Ход времени здесь будто материализован.

Музей расположен в самом сердце Латинского квартала – на углу бульваров СенМишель и Сен-Жермен. Туристов сюда влечет не только коллекция, но и архитектура музейного здания.

Давным-давно, когда Париж еще звался Лютецией и входил в Римскую империю, на этом месте располагались термы, остатки которых составляют часть музея. Термы делились на три больших зала: калдарий (для горячих ванн), сейчас практически разрушенный, тепидарий (для теплых ванн) и фригидарий (для холодных), сооруженный по образцу римских терм Траяна и сохранившийся лучше всего. Это единственная римская постройка на территории Франции, где полностью уцелели своды. Помещение так хорошо спроектировано, что даже в самые жаркие дни в этом просторном зале высотой 13,5 метра царит прохлада. Стены и пол обогревались при помощи системы свинцовых и глиняных труб, вода в которые поступала из котлов в подвалах. Летом они открыты для осмотра.

Позднее рядом с античными руинами появились дома, в том числе резиденция Пьера де Шалю, возглавлявшего в начале XIV века одно из самых богатых аббатств средневековой Франции – Клюни в Бургундии. В конце XV столетия другой настоятель Клюни, Жак д`Амбуаз, реконструировал парижскую резиденцию аббатства. Сохранившееся до наших дней здание – шедевр поздней, так называемой «пламенеющей», готики.

После Французской революции особняк Клюни был национализирован. В 1832 году коллекционер Александр дю Сомеррар разместил там свое собрание. В предшествующий период любителей изящных художеств из всей истории искусства интересовали в первую очередь античность и – в меньшей степени – итальянское Возрождение. И лишь эпоха романтизма открыла коллекционерам глаза на красоту неклассических художественных форм. Дю Сомеррар был в этом смысле героем своего времени: он собирал предметы искусства Средневековья. После его смерти в 1842 году здание и коллекция были выкуплены государством. Отошли к музею и термы, расчищенные при Людовике XVIII.

Ныне существующее здание соединяет часть терм и особняк. Этот странный симбиоз дает редчайшую возможность увидеть, как Средние века вырастают из античности. Ведь от смутных столетий раннего Средневековья уцелело крайне мало. Из-за этого возникает превратное ощущение, что античность ушла, не замеченная следующей эпохой, а культура Средневековья строилась практически на пустом месте, с нуля. А между тем она прочно стоит на античном основании. Комплекс Музея Клюни представляет собой метафору этого единства: прекрасный средневековый дом соединен с античными термами и вырастает из их фундаментов, что-то разрушает, что-то прагматично использует. Да и сама резиденция аббатов многократно достраивалась и перестраивалась: так появились ведущие в никуда лестницы, заложенные арки. А потом поверх всего этого легла поздняя архитектура музейного комплекса: современные железобетонные конструкции, стеклянные потолки. В результате возникает ощущение непрерывного развития. Здание растет, как живой организм.

Клюни – музей старый. И дело не в том, что его история насчитывает уже почти два столетия, а в том, что он сохранил многие родовые черты музеев XVIII – начала XIX века.

Современный зритель привык к художественным музеям иного рода – просветительским, имеющим деление по хронологии, национальным школам, отдельным мастерам. Главные возможности, которые дает такой музей, – образовательные. Экспозиция превращается в инструмент изучения истории искусства. Нам, привыкшим к залам Эрмитажа и Пушкинского музея, кажется, что такими музеи были всегда. Да и как еще показывать искусство? Конечно, по историко-монографическому принципу. Но, оказывается, музеи просветительского типа существуют не так уж давно. Их история насчитывает чуть более столетия, а раньше все было иначе.