Дэвид Линч - Поймать большую рыбу

Дерево — один из самых замечательных материалов. Оно бывает мягким и твердым, и каждая порода обладает особой привлекательностью, которая открывается человеку, работающему с древесиной. Запах свежеспиленной сосны погружает меня в абсолютное блаженство. Даже сосновые иголки необыкновенны. Раньше мне нравилось жевать сосновую смолу, которая просачивалась сквозь кору и застывала на поверхности. Свежая смола похожа на сироп, прилипает к пальцам так, что не отдерешь. А когда она застывает и становится похожа на старый мед, то хорошо жуется. От хвойного аромата можно сойти с ума, конечно, в хорошем смысле.

Сосна принадлежит к мягким породам дерева, которые легко обрабатываются. В молодости я много мастерил из сосны. Позже я полюбил древесину дугла-совой пихты. Когда ее лакируешь, в ней открывается поразительная глубина. Соединяя два куска дерева разных пород, можно лучше осознать их возможности и заодно овладеть другими приемами обработки. Я знал одного столяра-немца по имени Гюнтер, который никогда не пользовался электрическим оборудованием. Он приезжал с красивым деревянным ящиком, полным ручных инструментов. Я не раз наблюдал, как Гюнтер работает с древесиной дугласовой пихты. Например, он брал два бруска и своими большими, натруженными пальцами начинал затирать шов. И вдруг шов буквально исчезал. Это было какое-то чудо: отдельные куски дерева на глазах превращались в единое целое. Гюнтер был настоящим мастером.

Иногда утром, проснувшись, выпив кофе и закончив медитацию, я задумываюсь: «Так, поеду-ка я сегодня в студию, чтобы поработать над освещением». То есть у меня появляется идея, и я хорошо ее себе представляю, но чтобы реализовать эту идею, мне необходимо то, что называется обстановкой. Это может быть рабочий кабинет, мастерская художника, музыкальная студия или комната, оборудованная для записи. Но она крайне необходима, чтобы в любой момент, когда появляется идея, вы сразу могли приступить к ее реализации, не беспокоясь о помещении и инструментах.

Без подготовленной обстановки возникшее было вдохновение застаивается и протухает. А через некоторое время и вовсе исчезает. И на месте нереализованной идеи остается лишь душевная боль.

Сидя перед огнем, можно легко войти в состояние транса. Это сродни волшебству. То же чувство вызывает у меня электричество. А еще дым. И мерцающий свет.

Часто настроение фильму задают пространство и свет. И если вдруг обстановка не идеальна, стоит поработать со светом, и нужная атмосфера появится.

Свет может ощутимо изменить восприятие фильма, а иногда и характера героя.

Мне нравится, когда люди выходят из темноты.

Я не писал сценарий « Простой истории ». Из-за своей исключительной прямолинейности эта картина стала для меня чем-то вроде отклонения от пути. Но я влюбился в настроение сюжета. Оказывается, можно влюбиться в то, что уже существует, так же, как в свою идею, и основной замысел точно так же будет вести и направлять тебя.

Я большой поклонник Билли Уайлдера. Больше всего я люблю два фильма, где ему удалось создать свой собственный, неповторимый мир — «Сансет бульвар» и «Квартира».

Еще люблю картины Феллини, которые меня всегда вдохновляют. Особенно мне нравятся «Дорога» и «8 S», но вообще все его фильмы заслуживают восхищения за особое пространство, за персонажей и настроение, и за тот уровень, которой нам сложно даже оценить.

И обожаю Хичкока. Меня сводит с ума его «Окно во двор». Вот комната Джеймса Стюарта — такая уютная, такая славная. И его гости — Грейс Келли и Тель-ма Риттер, причастные к тайне, которая приоткрывается за окном. Фантастическое чувство, и все зрители проникаются им. Эта комната словно притягивает возвратиться и заглянуть туда еще раз.

Я снимал рекламный ролик в Риме вместе с двумя помощниками, которые в свое время работали с Феллини. Сам он тогда лежал в больнице на севере Италии, но к тому времени его уже собирались перевезти в Рим. И я спросил у ребят: «Как по-вашему, мы сможем навестить его?» Они обещали, что попробуют договориться. Встреча, запланированная на четверг, не состоялась, но в пятницу мы все же приехали к нему. Был теплый летний вечер, около шести часов. Нас двоих проводили в комнату Феллини. Там был еще один человек, которого мой спутник знал, и они сразу же завели беседу. Феллини пригласил меня поближе. Сам он сидел в небольшом инвалидном кресле между двумя кроватями. Он взял меня за руку, и так мы проговорили где-то полчаса. По-моему, я его почти ни о чем не спрашивал. Я просто слушал. А он рассказывал о прошлом, вспоминал разные истории. Потом мы ушли. Это был вечер пятницы, а в воскресенье он впал в кому, из которой уже не вышел.