Виктор Андрющенко - В огне и тишине

Разведка велась на широком фронте — от Новороссийска до Таманского полуострова. Это делалось для того, чтобы скрыть от противника районы высадки. По данным разведки была разработана схема расположения оборонительных сооружений противника, составлено описание его обороны в целом и отдельных огневых сооружений, имевших большое тактическое значение.

Ответственной и смертельно опасной работой занимались члены оперативной группы: Лапин, Старков, Грошев, Пономарев. В их задачу входило тщательно обследовать побережье, установить места высадки отрядов с моря, доставить и замаскировать там своих сигнальщиков, нащупать пути проникновения в тылы противника и выхода оттуда. Одновременно изучалась обстановка, настроение жителей населенных пунктов на оккупированной территории, закладывались партизанские явки, подбирались необходимые разведматериалы о противнике — его силах, дислокации и перемещениях.

Результаты этой рискованной работы сослужили добрую службу десантникам.

А 17 февраля на Мысхако высадилась сформированная Бесчастновым особая десантная опергруппа, которую возглавлял старший лейтенант Василий Гаврилович Леонтьев [7] Леонтьев В. Г. родился в 1904 году в Романовском Хуторе Екатеринодарской губернии (ныне город Кропоткин Краснодарского края), в семье слесаря железнодорожного депо. В 1921 году окончил курсы телеграфистов. С 1933 года работал в органах ОГПУ — НКВД. . В группу входили также бывший начальник отдела «Взрывпрома» в Новороссийске Георгий Мефодиевич Бурунов, шофер по специальности Владимир Антонович Луньков, Михаил Филиппович Козюра, Иван Андреевич Пономарев, Алексей Федорович Губанов. Чуть позднее к ним присоединились Грошев, Старков, Лазарев, Жадченко, Детистов, Силенков, Таденко, Константинов и Галицкий. Группа была солидная, состояла из крепких, обстрелянных, в основном тридцати — тридцатидвухлетних чекистов.

Чекисты вместе с другими бойцами, плывшими на сейнере, прыгали в ледяную, бурлящую от взрывов морскую пучину, держа над головой оружие, гребли к берегу и, скрюченные судорогой, выползали, выкарабкивались на трясущуюся от канонады, перепаханную взрывами землю. Старший лейтенант Леонтьев, стуча зубами от холода, на дне воронки от взрыва полутонной бомбы выкручивал мокрый бушлат, выливал воду из сапог, пригнувшись, яростно толкался плечами с такими же мокрыми и замерзшими Луньковым и Буруновым. Над головой густым косым дождем неслись трассирующие пулеметные и автоматные очереди гитлеровцев, слепили вспышки частых трескучих взрывов снарядов и мин. Не будь Леонтьев знаком с местностью по своим прошлым разведывательным высадкам — пришлось бы очень трудно ориентироваться в этой гремящей, слепящей и разящей темноте.

Леонтьев осторожно выглянул из воронки, узнал знакомые, хотя и заметно разрушенные ориентиры, скомандовав «За мной!», выскочил из укрытия и, пригибаясь, скачками помчался к черневшим невдалеке развалинам рыбзавода. За ним бросились остальные. Леонтьев свалился в подвал, следом обрушились туда же и его ведомые. Человек пять моряков, окруживших раскаленную железную печь-бочку, ничуть не удивились их появлению и только повернули головы в сторону гостей. Коренастый главстаршина открыл в улыбке белозубый рот:

— С легким паром, пехота! Милости прошу к нашему шалашу. Добро пожаловать, крынки-макитры!

Наверху грохотало, ухало, трещало, осыпалось. А здесь было тепло и приветно.

— Слушай, главстаршина. Мы только что с сейнера, из Геленджика пришли…

— Да ну? А я думал, вы из-под одеяла, с перинки от Иринки… Брось, пехота, не пыли. И без доклада вижу, кто и откуда. Давай, подходи, заголяйся и сушись. Мы уже малость подсохли, пойдем к амбразурам, наверх. Хлопцев сменим, а вы — сушитесь. Похоже, маловато вас прибыло. Ну да и один солдат — большая сила.

Подсушив одежду и согревшись, Леонтьев разыскал особый отдел 83-й морской бригады, по рации связался со штабом армии, доложил о прибытии и о своих дальнейших планах.

Был получен неожиданный приказ: взять на учет все население на освободившемся плацдарме, переписать весь наличный скот, свиней и птицу. Оприходовать все имеющие практическую ценность вещи. Подготовить население к эвакуации на Большую землю.

Работа оказалась на удивление сложной. На 30 квадратных километрах плоской и голой земли, отбитой у оккупантов, были размещены не только 12—15 тысяч советских воинов, да еще с артиллерией, минометами, танками, кухнями, складами боеприпасов и госпиталями. Там были и гражданские люди — рабочие совхоза «Мысхако», беженцы из самого города Новороссийска, жители здешних маленьких хуторков, поселков, предместий. В полуразрушенных зданиях, в землянках, в уцелевших подвалах и самодельных бомбоубежищах ютились женщины, дети, старики. Кое-где чудом уцелели овцы, свиньи, козы, куры и даже коровы… И все это обстреливалось, бомбилось, заливалось смрадно коптящими струями огнеметов.