Йохен Ланг - Протоколы Эйхмана.Записи допросов в Израиле

ЭЙХМАН. Мы можем отнести его, вернее всего, к тому времени, когда эмигрировать было уже невозможно, и начались радикальные меры. Начало войны с Советским Союзом было, я думаю, в июне 1941-го. Наверное, спустя два месяца... или, может быть, через три месяца меня вызвал Гейдрих. Я явился. И он сказал мне: "Фюрер, ну, с этой эмиграцией..." Но сначала совсем коротко: "Фюрер приказал физически уничтожить евреев". Эту фразу он мне сказал. И вопреки своему обыкновению надолго замолчал, словно хотел проверить действие своих слов. Я это и сегодня помню. В первый момент я даже не пытался представить себе масштаб этой акции, потому что слова он тщательно подбирал. Но потом я понял, о чем идет речь, и ничего на это не сказал, потому что ничего сказать уже не мог. Потому что о таком... о таких вещах, о насильственном решении я никогда и не думал. И тогда он сказал мне: "Эйхман, поезжайте к Глобочнику в Люблин".

ЛЕСС. К кому?

ЭЙХМАН. Глобочник, бывший гауляйтер Вены, был теперь начальником СС и полиции Люблинского округа в генерал-губернаторстве. Так вот, Гейдрих сказал: "Поезжайте к Глобочнику. Рейхсфюрер уже дал ему соответствующие указания. Посмотрите, как у него пошло дело. Чем он там пользуется для уничтожения евреев". Как было приказано, я отправился в Люблин, нашел управление начальника СС и полиции Глобочника, явился к группенфюреру и сказал ему, что меня прислал Гейдрих, потому что фюрер отдал приказ о физическом уничтожении евреев.

ЛЕСС. Группенфюрер?

ЭЙХМАН. Простите?

ЛЕСС. Группенфюрер?

ЭЙХМАН. Нет, фюрер, Гитлер, конечно, фюрер. Гитлера я имею в виду - это ведь слова Гейдриха.

ЛЕСС. Гейдрих...

ЭЙХМАН. ...которые Гейдрих мне сказал. Он сказал: "Фюрер приказал..." - это значит, приказал Гитлер - "физически уничтожить евреев". Глобочник вызвал тогда некоего штурмбаннфюрера Хёфле, наверное, из своего штаба. Мы поехали из Люблина, я теперь не помню, как это место называется, я их путаю, я не могу точно сказать, это была Треблинка или что-то другое. Там лесистая местность, редкий такой лес, и через него грунтовая дорога, польская дорога. И справа от дороги был дом, обычное такое строение, в каком живут люди, которые там работают. Нас приветствовал капитан, обыкновенный полицейский офицер. Там были еще рабочие, несколько человек. А капитан был без мундира, что меня крайне удивило, он был с закатанными рукавами, он, наверно, вместе с ними работал. Они там строили деревянные домики, два или три. Размеры - может быть, с дачный дом, комнаты на две-три. Хёфле велел полицейскому капитану объяснить мне, что они строят. И тот начал. Это был человек с таким, знаете... таким хриплым голосом. Может быть, он пил. Говорил на каком-то диалекте, наверное, как на юго-западе Германии, и стал мне рассказывать, что все швы он уже уплотнил, потому что здесь будет работать мотор от русской подводной лодки, и выхлопные газы мотора подведут сюда и будут травить ими евреев. Для меня это было тоже чудовищно. У меня не столь грубая натура, чтобы я мог вот так запросто... чтобы я мог вынести нечто подобное. Если вижу у человека открытую рану, не могу на это смотреть. Я не мог бы стать врачом. Я хорошо помню и сейчас, как сразу себе все это представил и как я себя плохо почувствовал, будто со мной самим что-то произошло... Как это бывает, меня охватила дрожь. Затем я поехал в Берлин и доложил это дело начальнику полиции безопасности.

ЛЕСС. Мюллеру?

ЭЙХМАН. Мюллеру, разумеется, тоже.

ЛЕСС. Не Гейдриху?

ЭЙХМАН. Гейдриху, да, но Мюллер был моим непосредственным начальником. Я ему сказал то, что говорю сейчас. Может быть, я где-то путаю очередность. Разрешите мне самому... (Берет карандаш и бумагу.)

ЛЕСС. Да, пожалуйста!

ЭЙХМАН. ...самому делать заметки, ведь я стараюсь, чтобы все было в определенном порядке. Это было... да, я ведь сказал перед этим, это, должно быть, позднее лето, осень.

ЛЕСС. Какого года?

ЭЙХМАН. После того как вспыхнула война Германии с Россией. Значит, это было в 1941 г., осенью. Меня снова послали, теперь в Хелмно, это в Вартегау. Я получил приказ Мюллера ехать и доложить ему, что там происходит. Он мне не говорил так... как Гейдрих, не так прямо: "Там проводится акция с евреями, Эйхман. Поезжайте туда. И доложите мне!" Я явился в управление гестапо в Лицманштадте - теперь это опять Лодзь, - и там мне описали, что действует специальная команда, "зондеркоманда", которую назначил рейхсфюрер. Мне точно рассказали, где находится это Хелмно. Вот что я там увидел: помещение, если я верно помню, раз в пять больше того, где мы находимся; там внутри были евреи. Они должны были раздеться, и тогда к дверям подъехала закрытая грузовая машина, фургон. Подъехала совсем вплотную. И голые евреи должны были переходить в кузов. Потом их там заперли, и машина уехала.