О методах и приемах иностранных разведывательных органов и их троцкистко-бухаринской агентуры

Таким образом, под вывеской, казалось бы, самого невинного учреждения действовала большая, серьезная агентура иностранной разведки.

Приведу и такой факт. В свое время гестапо завербовала из среды так называемых политэмигрантов двух агентов-шпионов. Один из них, бывший член Германской компартии, некто П., с 1922 г. работал на одном заводе. Он бывший сотрудник нашего полпредства в Берлине. Второй был членам социал-демократической партии с 1911 г. С 1924 г. он член компартии. Когда фашисты пришли к власти, они начали арестовывать германских подданных, служивших в советском посольстве и торгпредстве. Были арестованы и эти двое. После ареста они, чтобы их не избивали, дали согласие рассказывать обо всем, что делается в советском торгпредстве в Берлине. Они стали агентами гестапо. Гестапо, направила одного из них как провокатора в один из райкомов партии в Берлине. Когда он свою провокаторскую роль закончил, гестапо перебросила его в Советский Союз. В 1934 г. он изобразил дело так, что его преследует гестапо. Когда его дома не было, нагрянули агенты гестапо, «разгромили» его квартиру, создали видимость, что его преследуют. Его переправили через Чехословакию, в Советский Союз. Второму агенту, работавшему в торгпредстве, по заданию гестапо сказали, что сидеть ему в торгпредстве нечего: «Ты коммунист, просто уйти этика не позволит, партийная дисциплина задерживает, ты ударься немножко в Троцкизм». Он выступил с троцкистскими речами, и его из торгпредства выгнали. Тогда ему гестапо сказала, чтобы он подал покаянное письмо. Потом гестапо переправила его в Советский Союз. Вот эти шпионы, агенты немецкой разведки П. и Д., встречаются в Москве, знают, что они оба шпионы. В Москве они встречают одного немецкого купца В. Что же они делают? Они, не зная, что этот купец тоже шпион, пришли к заключению, что церемониться с немецким купцом нечего, и решили, заявив о нем НКВД, влезть в доверие. Они сообщили НКВД, что встретили матерого фашиста В. и что он приехал с определенными заданиями. Они начали «следить» за этим фашистом. Вот они следят за В., а этот В. сообщает гестапо о том, что он встретил двух коммунистов в Москве и интересуется, что они собой представляют. Гестапо дает следующее задание В.: «Ты дай задание этим людям, чтобы они пробрались на Судостроительный завод». При новой встрече В. произносит пароль и сообщает полученное им задание. Все три шпиона, обсудив положение, намечают свой план действий. В. «уезжает в Германию», а два шпиона устраиваются на работу: один на одном заводе, а другой — на другом заводе. На Судостроительный завод они не попали, хотя выдавали себя за крупных судостроителей. Вот вам два провокатора из так называемых политэмигрантов.

Или такой пример: группа польских перебежчиков пробирается в Советский Союз в 1924 г. Среди этой группы несколько шпионов с определенными заданиями, в том числе Ходыко. Через некоторое время он попадает в Ленинград и посылает условную открытку по условленному адресу в Варшаву: «Тетя выздоровела» или «Тетя больна». Эту открытку невозможно было быстро расшифровать. Кстати, приведу вам один пример. Во время войны, по одному адресу шли телеграммы в очень большом количестве, так что эта квартира вызвала подозрения. Телеграммы были бытового содержания. Однако военный цензор обратил внимание на то, что по такому-то адресу идут слишком часто телеграммы. Идет очередная телеграмма: «Папа скончался, приезжай». Тогда цензор вместо «скончался» написал: «Папа умер, приезжай». Смысл телеграммы остался тот же самый. Но через некоторое время поступает обратная телеграмма, в которой спрашивается: «Скончался или умер?» Военный цензор не оставил этого без внимания. Ясно, что здесь был агентурный прием. Квартира, куда шли телеграммы, была шпионской квартирой.

Так вот этот Ходыко переезжает, в один из пригородов Ленинграда. Он очень хитро маскировался, признавал и славил Советский Союз, ругал Польшу и т. д. Затем Ходыко получает директиву от разведки, чтобы связаться с неким Ходыкевичем. В 1926 г. он связывается с Ходыкевичем. Ходыкёвич дал ему задание вести разведку в гарнизоне. Ходыко задание выполнил. В 1928 г. Ходыкёвич был арестован как шпион и расстрелян. Но Ходыкёвич Ходыко не выдал. Ходыко подумал, что, если Ходыкёвич попался, а его не арестовывают, значит очень крепко его проверяют. Не зная, выдал или не выдал его Ходыкёвич, он прекращает всякую работу и два года абсолютно ничего не делает по разведке. Два года — срок большой. Через два года он решил, что Ходыкёвич его не выдал, так как никакой проверки не было, никто его не подозревает. В 1930 г. его вызывают в некое консульство, устанавливают с ним связь и дают определенное задание — устроиться работником Нарпита в каком-нибудь ресторанчике в пригороде Ленинграда. Он добивается этого и устраивается на работу, в один из ресторанов. В этом ресторане бывают командиры одной из авиационных частей. Он внимательно обслуживает их, завязывает знакомство с хозяйственниками этой части, жалуется на свое положение. Через некоторое время его устраивают заведующим столовой комсостава этой части. Ходыко прислушивается к разговорам командиров, сам вступает в разговоры, прекрасно кормит всех, словом, стал «незаменимым человеком» в столовой. Он постепенно узнает военные секреты, изучает командный состав и т. д. Разведка ему дает задание работать и держаться так до начала войны. А во время войны «мы тебе пришлем порошок, и весь командный состав этим порошком отравишь». Таким образом Ходыко, этот шпион и диверсант, работал в столовой для того, чтобы потом отравить весь командный состав данной части по указке некоего генерального штаба. В 1936 г. он был разоблачен НКВД и расстрелян.