Коринна Хофманн - Белая масаи

«Что ты делаешь?» – спросил он и отступил на шаг. Протрезвев, я стояла перед ним, ничего не понимая, сгорая от стыда. Я развернулась и побежала в отель. Оказавшись в постели, я дала волю чувствам. У меня началась истерика, мне казалось, что мир рухнул. В голове стучала одна и та же мысль: я до безумия хочу этого мужчину, а он ко мне совершенно равнодушен. В конце концов я заснула.

Я проснулась очень поздно, проспав завтрак. Меня это не расстроило, потому что есть все равно не хотелось. Неужели интуиция меня подвела? Нет, кричало все мое существо, иначе откуда бы взялись силы расстаться с Марко и на полгода отказаться от любых отношений, если не ради этого мужчины?!

Внезапно меня накрыла чья-то тень, кто-то мягко коснулся моей руки. Я открыла глаза и увидела его красивое лицо. Он радостно посмотрел на меня и сказал: «Hello!» Я обрадовалась, что на мне были солнечные очки. Он долго смотрел на меня, как будто изучая мое лицо. Через некоторое время он спросил про Эрика и Джелли и сказал, что вечером Присцилла приглашает нас на чай. Лежа на спине, я смотрела в его глаза, которые светились надеждой и нежностью. Я медлила с ответом, и выражение его глаз изменилось: они потемнели, и в них вспыхнул «гордый» огонек. Переборов себя, я спросила, к какому времени мы приглашены.

Эрик и Джелли согласились со мной пойти, и в условленный час мы стояли у входа в отель. Примерно через десять минут возле нас остановился переполненный матату. Из него показались две длинные ноги, за которыми последовало длинное тело Лкетинги. С ним был Эди. Я помнила дорогу к жилищу Присциллы еще с первого раза, а мой брат с опаской наблюдал за скачущими вокруг нас обезьянами.

Встреча с Присциллой прошла очень душевно. Она достала спиртовую плиту и заварила чай. Пока мы ждали, они втроем что-то бурно обсуждали, а мы, ничего не понимая, смотрели на них. То и дело раздавались взрывы хохота, и я чувствовала, что говорят в том числе и обо мне. Примерно через два часа мы собрались уходить, и Присцилла сказала, что я и Лкетинга можем приходить к ней в любое время.

Мой номер был оплачен на две недели вперед, но я решила выехать из отеля и поселиться у Присциллы. Мне надоело ходить на дискотеку и ужинать без него. В отеле меня предупредили, что я рискую остаться без денег и одежды. Мой брат отнесся к этой идее более чем скептически, но все же помог перетащить мои вещи в деревню. Лкетинга нес большую сумку и, казалось, был доволен.

Присцилла прибралась в хижине и ушла к подруге. Когда на улице стемнело и телесной близости было не избежать, я села на узкую кровать и стала ждать заветной минуты. Мое сердце колотилось как бешеное. Лкетинга сел рядом, и я видела только белки его глаз, перламутровую пуговицу на лбу и белые серьги из слоновьей кости. Вдруг все пошло невероятно быстро. Лкетинга прижал меня к кушетке, и я тут же почувствовала его возбуждение. Не успев понять, готово ли мое тело, я ощутила резкую боль, услышала странные звуки, и через мгновение все кончилось. Близость с мужчиной я представляла себе совершенно иначе и от разочарования едва не разрыдалась. Только тогда я поняла, что имею дело с человеком совсем другой культуры. Развить эту мысль мне, однако, не удалось, поскольку вскоре все повторилось. Таких приступов было много, и после третьего или четвертого «акта» я прекратила попытки продлить действо с помощью прикосновений и поцелуев. Судя по всему, Лкетинге это не нравилось.

Наконец рассвело, и я стала ждать прихода Присциллы. Примерно в семь утра я услышала голоса, выглянула наружу и увидела у двери таз с водой. Я затащила его внутрь и основательно вымылась, потому что все мое тело было красным от краски Лкетинги.

Когда я зашла к Присцилле, он еще спал. Она уже успела приготовить чай и угостила меня. Она спросила, как прошла моя первая ночь в африканской хижине, и я, не удержавшись, все ей рассказала. Она выслушала меня с явным смущением и сказала: «Коринна, мы другие. Возвращайся к Марко, приезжай в Кению в отпуск, но не ищи здесь спутника жизни». От белых она знала, что они хорошо относятся к женщине, в том числе и в постели. Мужчины масаи другие, и то, что произошло сегодня, для них совершенно нормально. Масаи не целуются. Рот дан для того, чтобы есть, а целоваться (ее лицо при этом исказилось) – просто отвратительно. Мужчина никогда не трогает женщину ниже живота, и женщина не имеет права прикасаться к половому члену мужчины. Волосы и лицо мужчины для нее также табу.