Эдвард Радзинский - Александр II. Жизнь и смерть

После казни целых 20 минут они висели на переполненной войска­ми и народом площади — в белых саванах, в башлыках, закрывавших лица, страшными бесформенными мешками...

Александр Михайлов, Александр Баранников, Николай Клеточников, приговоренные к бессрочному одиночному заключению, недолго про­жили в камерах Петропавловской крепости. Содержание заключен­ных в крепости при Александре Третьем сильно изменилось...

Умрет в 1882 году в крепости опухший от водянки Нечаев, совсем не­много переживший ненавистного императора. Недолго гулял на свободе и Степан Халтурин. В том же 1882 году его повесили — за участие в убийстве одесского военного прокурора. Повесили под чужим именем, так и не узнав, что на виселице качался автор взрыва в Зимнем дворце.

Писатель-террорист Степняк-Кравчинский даже в благополуч­ной Англии не сумел избежать насильственной смерти. Нашел ужас­ную гибель — под колесами поезда.

Из знаменитостей выживут в одиночке только приговоренные к веч­ной каторге: Вера Фигнер (просидела в Петропавловской крепости 20 лет) и Николай Морозов — просидел 23 года. У них будет другое нака­зание. Они доживут до сороковых годов XX века. Так что увидят и «рос­кошное дерево свободы», и «светлое время» победы революции в Рос­сии, о котором писал, идя на смерть убийца царя Гриневицкий. Увидят, как под «роскошным деревом» погибнет в сталинских лагерях вся партия социалистов-революционеров — любимых наследников «Народной воли». И как в «светлом времени» пойдут к расстрельной стенке знаме­нитые революционеры. И как будет погибать в сталинской коллективи­зации русское крестьянство.

Но «сладкую парочку» Сталин не тронет. Они будут выполнять обя­занности живых музейных экспонатов.

На пороге 40-х годов умрет и Александра Корба. Она скончалась в возрасте 90 лет в 1939 году, также приговоренная наблюдать все пре­лести сталинского террора.

НОВОЕ ЦАРСТВОВАНИЕ

Вступивший на престол новый император Александр III не обманул надежд партии Аничкова дворца. На первом же обсуждении проекта реформы, подписанного 1 марта его отцом, состоялся триумф ретрог­радной партии.

С громовой речью выступил Константин Победоносцев. «Нимфа Эгерия» сказал: «Ваше Величество, по долгу присяги и сове­сти, я обязан высказать вам все, что у меня на душе. Я нахожусь не только в смущении, но и в отчаянии. Как в прежние времена перед гибелью Польши говорили: «Finis Роlоniaе», так теперь едва ли не при­ходится сказать: «Finis Russiae»... При соображении проекта, предла­гаемое на утверждение Ваше, сжимается сердце. В этом проекте слы­шится фальшь, скажу более: он дышит фальшью... В России хотят вве­сти Конституцию, и если не сразу, то, по крайней мере, сделать к ней первый шаг. (Верно оценил реформу покойного императора! — Э.Р.) А что такое Конституция? Ответ на этот вопрос дает нам Запад­ная Европа. Конституции, там существующие, — орудие всякой неправ­ды, орудие всяких интриг».

Когда-то маленькому Александру II Жуковский внушал: «Революция есть губительное усилие перескочить из понедельника прямо в среду. Но и усилие перескочить из понедельника в воскресенье столь же гу­бительно».

Но Александр III перескочит назад — в воскресенье.

«Я не успокоюсь,— писал Победоносцев Александру III, — покуда здесь еще остаются и граф Лорис-Меликов, и великий князь Констан­тин Николаевич. Дай Бог, чтоб все они ушли...»

И государь, говоря его же словами, «покончил с паршивыми либе­ралами». Граф Лорис-Меликов вместе с другими «паршивыми либе­ральными бюрократами» был отправлен в отставку. Лишился всех сво­их постов и великий князь Константин Николаевич.

Всех их ушли.

С великой реформой отца — с путем к Конституции — было покончено.

— Конституция? ...Они хотят, чтоб император Всероссийский при­сягал каким-то скотам (Александр III).

И «человек-мороз», Константин Победоносцев, начал править Рос­сией за широкой спиной императора.

19 февраля 1886 г. был юбилей великого события — 25-летие отмены крепостного права. Естественно было ожидать, что сын Александра II подобающим образом почтит годовщину величайшего события. Но уже за несколько месяцев последовало высочайшее повеление не чество­вать этот день.

На историческом повороте (не в первый раз!) Россия избрала не­верный путь.

На десятилетия заморозят страну... Глухие годы! Триумф национали­стический партии со всеми ее прелестями — от беспощадной цензу­ры до государственного антисемитизма. Апофеоз величавого самодержавия!