Эдвард Радзинский - Александр II. Жизнь и смерть

«Диктатура сердца» — так не без иронии назвали скептики идеи графа.

В первые два месяца существования Верховной распорядительной ко­миссии Лорис встречается с наследником по несколько раз на неделе. Отношения самые сердечные, они переписываются постоянно.

21 февраля 1880 года наследник пишет графу: «Любезный граф, если Вы не слишком заняты и если Вам будет возможно, прошу Вас очень заехать ко мне сегодня в 8 1/2 часов вечера, — мне бы хоте­лось поговорить с Вами».

Встреча состоялась и самая удачная.

И тогда же 21 февраля цесаревич в дневнике радостно отмечает, что они с Лорисом «толковали более часу о теперешнем положении и что предпринять».

В архиве Лорис-Меликова остались записки цесаревича все с той же просьбой — зайти к нему. Их становилось теперь все больше, ибо Лорис начинает приходить все реже, и наследнику все чаще прихо­дится писать ему, напоминая о себе.

27 февраля. Наследник — Лорису: «Давно с Вами не виделся и не говорил. Если же Вы заняты и Вам нет времени, пожалуйста, не стес­няйтесь: я могу назначить другой день»...

А видится нужно срочно, ибо Лорис составляет «Всеподданнейший доклад» государю с программой грядущих действий.

В апреле 1880 года этот доклад — «План правительственных ме­роприятий, долженствующих положить конец смуте и содействовать наведению порядка в Российском государстве» — был готов.

К радости наследника, касаясь «предложений об образовании на­родного представительства в формах, заимствованных с Запада» (то есть конституции), Лорис назвал их «несвоевременными» и «вредны­ми»-

И наследник писал Лорис-Меликову 12 апреля 1880 года: «Теперь смело можно идти вперед и спокойно... проводить Вашу программу на счастье дорогой Родины и на несчастье г.г. министров, которых, на­верно, сильно покоробит эта программа... да Бог с ними!»

Но программа покоробила не только министров. Очень не понра­вилась она, к изумлению наследника... и Победоносцеву! Нимфа Эгерия-Победоносцев с печалью отметил множество опаснейших пунк­тов, которые Лорис предлагал в докладе.

Например, граф предлагал вскоре ликвидировать Третье отделение Собственной Его Величества Канцелярии, так преданное наследнику. Его дела передавались Министерству внутренних дел — в особый Департа­мент полиции.

Победоносцев знал: Третье отделение — не просто учреждение, это — символ эпохи Николая I — времени истинного самодержавия, народного страха... Не понял этого простодушный наследник, упоен­ный лестью графа. Лисий хвост делал свое дело.

Ну и дальше шло много планов, настороживших Победоносцева.

Например, говорилось... о неком... «новом руководстве периоди­ческой печатью, имеющей у нас особое влияние, не сопоставимое с Западной Европой, где пресса является лишь выразительницею общественного мнения, в то время как у нас пресса его формирует».

В Докладе предлагалось дарование прав раскольникам, пересмотр пас­портной системы, облегчение крестьянских переселений и так далее.

Победоносцев чувствовал — это только опаснейшее начало.

УСМИРЕНИЕ РОССИИ

И политика Лориса сразу принесла добрые плоды. Окончились спокойные февраль и март, наступил апрель. И в апре­ле — никаких нападений народовольцев... Но главное — либеральная интеллигенция явно начала менять свое отношение — и к террористам и к власти... Успех!

Но чем успешнее становился Лорис, тем больше он забывал перво­начальные намерения, так радовавшие цесаревича.

Перед закрытием Третьего отделения Лорис-Меликов предпринял ревизию ненавистного либералам учреждения. В результате был осво­божден из-под надзора, возвращен из ссылок и даже из эмиграции ряд жертв тайной полиции.

Но за всеми действиями Лориса по-прежнему стоит царь. Александр не забывал о необходимых реверансах ретроградам. Он повелевает назначить Победоносцева обер-прокурором Святейшего синода.

В последнее время царь ощутимо чувствовал ослабление влияния православной церкви. Недавний приезд в Петербург протестантского проповедника лорда Редстока был тому доказательством. Немолодой, высокий англичанин с торчащими вокруг лысины пучками светлых волос, короткими рыжими бакенбардами и в скучном сером сюрту­ке произвел фурор в православной столице. Он заражал своей ве­рой. Его звали наперебой выступать в самых влиятельных салонах. Че­тыре десятка аристократических домов открыли ему двери. После его проповедей богачи раздавали имения и жертвовали тысячи на благо­творительность. Граф Алексей Бобринский, министр путей сообще­ния, человек из ближайшего окружения государя, и князь Василий Пашков, знаменитый богач, стали протестантами.