Николай Жогин - По следам преступлений

Так началось следствие по этому делу.

Для Сорокина теперь вся жизнь перевернулась вверх дном. Правда, под стражу его не взяли. Но что уж это за свобода! Чего только не передумал Сорокин за эти несколько дней! Через людей он узнал адрес родителей погибшего Вити и пошел к ним. С тяжелой душой шел он в этот дом. Но думал искренне — хоть как-то разделить горе людей, хоть чем-то помочь.

— Ты — убийца! — прямо в лицо ему бросила обжигающие сердце слова Витина мать.

А что делалось в автоколонне! На большом щите прямо во дворе появился плакат: «Позор преступнику!» А под ним фотоснимки с места аварии. На Доске почета, там, где еще вчера красовался его портрет, теперь зияла пустая рама. Имя его было вычеркнуто из числа ударников коммунистического труда.

Сорокина перевели с самосвала слесарем в ремонтную мастерскую. «Пусть, — сказали, — до суда поработает».

Тысячи, сотни тысяч километров, пройденные без единой аварии, раз и навсегда были вычеркнуты из его жизни. Сорокин не мог смотреть в глаза товарищам. Он подвел не только себя, но целый коллектив, позорное пятно легло на всю автоколонну. Сорокин нигде не находил себе покоя. Он лишился сна, почти ничего не ел, угрюмо молчал и дома и на работе. Жена встревоженно следила за ним, серьезно опасаясь, как бы Кузьмич не наложил на себя руки. А Кузьмич по ночам курил, курил и только тяжко вздыхал… Хотелось убежать без оглядки. Но куда?

Следователь Шумилов встретился с десятками свидетелей. Он скрупулезно выяснял, какие правила уличного движения были нарушены Сорокиным. Несомненный интерес представляли для следствия показания водителя автобуса маршрута № 28 Елкина. По его словам, он хорошо запомнил МАЗ, груженный гравием. Елкин только что выехал из боковой улицы на центральную магистраль. Его автобус прошел всего несколько метров. На какое-то мгновение взгляд водителя упал на маленькое зеркальце, прикрепленное с левой стороны кабины. На зеркальце он точно видел, как мальчик попал под левое колесо самосвала. Потом в салоне автобуса Елкин услышал пронзительный крик женщины: «Ой, задавили мальчика!» Водитель тут же остановил автобус, вошел в салон, чтобы записать фамилию женщины. Но та категорически отказалась назвать себя.

— Знаете, как некоторые несознательные граждане рассуждают: «Потом в суд да в милицию затаскают».

Следователя интересовала скорость, с какой двигался МАЗ.

— Порядка тридцати километров.

— Откуда перебегал мальчик?

— Точно не заметил. Могу только сказать: впереди моего автобуса он не перебегал.

Оставшись наедине с документами, в тишине кабинета следователь и так и эдак раскладывал доказательства. Где «за», где «против». Однако чаша весов скорее всего склонялась не в пользу Сорокина. Слишком много улик было как раз против него. Мало-помалу кольцо вины вокруг него сжималось все больше и больше.

Кто-то из юристов верно сказал, что работа следователя— это борьба со своими сомнениями. Нельзя сказать, чтобы Шумилов не вел такой борьбы.

Лейтенант милиции снова и снова перечитывал показания инспектора ГАИ Чуркина. Оказывается, тот на своем мотоцикле следовал за машиной Сорокина. Правда, Чуркин точно не зарегистрировал скорость движения МАЗа. Это, кстати, довольно странно. Обычно работники ГАИ почти механически следят за скоростью машин даже в большом потоке. А тут Чуркин ехал прямо за самосвалом. Перед ним был спидометр. Но он уверяет, что водитель держал скорость тридцать — тридцать пять километров. Вместо положенных двадцати. Тогда почему же инспектор не остановил его?

Следователь не раз склонялся над детальной схемой места дорожного происшествия, внимательно рассматривал фотографии, сравнивал, размышлял. Наезд совершен в районе школ тридцать пятой и тринадцатой, в зоне действия знака «Дети». «Стало быть, — резонно рассуждал Шумилов, — Сорокин не снизил скорость движения до предела, обеспечивающего полную безопасность движения. А раз так — вина его бесспорна. Знак — закон для водителя, и он его нарушил в тот раз».

Следователь снова вызвал Сорокина на допрос. Как он изменился за эти дни! Осунулся, постарел, глаза глубоко впали, резче проступали скулы.

Сегодня Шумилов объявил постановление о привлечении Сорокина И. К. в качестве обвиняемого по статье 211 часть 2 Уголовного кодекса РСФСР. Под постановлением дрожащей рукой Сорокин вывел подпись.

— Виноват я, гражданин следователь, виноват, — говорит Сорокин, тяжело дыша. Здесь, в кабинете следователя, он чувствовал себя словно рыба, выброшенная на берег. Судорожным движением расстегнул он куртку, рукой вытер взмокший лоб.