И еще много других «обычных» для меня пациентов. И все со своими жалобами и пожеланиями. Я очень хорошо понимаю этих людей. Понимаю, как им хочется вернуться в ранг людей нормальных, здоровых. Как же я хочу всем им помочь. Был бы счастлив сделать это! А мои обычные пациенты — это дети и взрослые, мужчины и женщины, молодые и старые. И различного рода горбы — и юношеские, и врожденные, и бехтеревские, и после переломов позвоночника, и после туберкулеза, и прочие, прочие, прочие! И бесконечное множество сколиозов. И у грудничков, и у детей постарше, и у подростков, и у взрослых. И переломы позвоночника. И их последствия с тяжелыми осложнениями… И опухоли. И многие другие болезни.
…Эту девушку я наверное не забуду никогда. Одухотворенное тонкое лицо. Красивые темные глаза, в которых просматривается безнадежность и грусть. И сейчас еще милая привлекательная фигура. И все это в сочетании с расстройством тазовых органов, недержанием мочи и прочими проявлениями. Выраженная слабость в ногах, практически лишающая возможности передвигаться. Бесперспективность во всем: и в восстановлении физиологических функций, и в устройстве личной жизни, и в материнстве. И все из-за нелепейшего случая: ехала с другом на автомобиле. Авария. Осложненный перелом позвоночника.
С приема ухожу опустошенным, разбитым, уставшим. А по дороге осаждают родственники больных. И просьбы, просьбы, просьбы. Спасают двери, через которые выхожу из длинного коридора. Спасают от разговоров. А думы-то остаются. И долго еще будут вспоминаться эпизоды сегодняшнего амбулаторного приема — так казенно названной тяжкой, трудной, требующей сердца и ума работы! Так каждый понедельник…
Стакан чая. Крепкого до черноты. Бутерброд. Десять, пятнадцать минут отвлечься. Через несколько минут клинический разбор. Разбор, на котором решается судьба больных людей. Нужны спокойствие, ясность. Нужна трезвая голова.
Конференц-зал клиники. И сотрудники, и гости разного рода чинно сидят. С моим появлением замолкают разговоры. Встают. Встают по-разному. Кто действительно встает, а кто чуть приподнимается, с кажущимся трудом отрываясь от сиденья стула. Разные характеры. Разное воспитание. Разная степень почтения к входящему. Разный темперамент.
Точно, минута в минуту, начинаю разбор. Точность — вообще одна из характеристик человека, а в нашей деятельности, в нашей специальности — в особенности. От нашей точности нередко зависят здоровье, судьба, жизнь людей. Точность в моем понимании — непреложная черта хирурга. Стараюсь всегда подчеркнуть это личным примером. Неточные люди раздражают меня, вызывают недоверие. А в хирургии без доверия работать нельзя.
Итак, клинический разбор. Разбор характера болезни, приведшей больного в клинику вертебрологии, почти наверняка — на операционный стол. Разбор, который определяет судьбу человека на ближайший отрезок времени, а часто и на всю жизнь. Разбор — это начало, старт активного лечения болезни. Мы, врачи, хорошо это понимаем, почему и относимся к нему с величайшей ответственностью и серьезностью. Так по крайней мере считаю я и надеюсь, что так считает абсолютное большинство моих помощников. Все, что нарушает эту ответственность, серьезность и, если хотите, торжественность, выводит меня из равновесия. И мои помощники хорошо это знают.
Почему торжественность? Да ведь все серьезное в жизни проходит с торжественностью. Родился человек. Серьезное событие! В доме торжество. Ребенок пошел в школу. Это событие всегда обставляется торжественно. Сын кончил школу — торжество. Дочь кончила институт — торжество. И так все серьезное в жизни. Даже уход из нее обставляется торжественно.
Здоровье человека — основа его благополучия, основа благополучия семьи. Здоровье народа — основа благополучия страны. Клинический разбор, которым мы сейчас займемся, определяет степень и характер нездоровья человека. Это очень серьезно. А посему и торжественно.
Больные волнуются в ожидании разбора. Стоит только на них посмотреть, когда они толпятся перед дверьми конференц-зала. Нервозны. Возбуждены. Часто смеются. Говорят громче, чем обычно. Подтрунивают друг над другом. А за всем этим кроется неимоверное напряжение, ожидание решения своей участи. Поэтому-то и ждут они этого разбора и с нетерпеньем, и с тревогой, и, несомненно, со страхом. Не верю, что существует человек, у которого не дрогнет душа, не екнет сердце в преддверии решения своей участи. Многие не показывают виду. Но это уже вопрос другой.
Читать дальше