Михаил Грабовский - Атомный аврал

В середине декабря на узком совещании у Первухина Курчатов сделал краткое сообщение об этом отчете, о важности изложенных в нем материалов и целесообразности его срочного перевода на русский язык. Тут же из присутствующих на совещании был выбран переводчик, молодой кандидат технических наук В.Ф.Калинин. Сразу же после совещания Калинину поручили в течение ночи прочитать книгу и определить круг помощников-специалистов. Через день Калинин был направлен в лабораторию Курчатова, где с группой ученых переведен на «казарменное положение» («без права отъезда домой до окончания работы»). Они должны были не только перевести книгу, но и подготовить постановление по её публикации.

«Протокол № 12 заседания СК

г. Москва, Кремль

29 января 1946 года

строго секретно

(Особая папка)

…II. Об издании книги Г.Д. Смита «Атомная энергия для военных целей»

1. Издать книгу Г.Д.Смита… тиражом в 30 000 экз.

2. Предрешить, что не менее 60 % тиража должно быть направлено для продажи научным работникам… 20 % для продажи в вузах и втузах и 20 % — в свободную продажу через книжную торговую сеть Союзпечати.

3. Установить цену на книгу — 5 руб. за экземпляр.

4. Печатание книги возложить на Трансжелдориздат НКПС (начальник издательства т. Попов).

5. Установить срок окончания выпуска полного тиража книги — до 1 марта 1946 г., обязав типографию им. Воровского НКВД СССР (начальник т. Шашаев) передать Трансжелдориздату до 31 января набор книги и клише…».

В заключительной части отчета Смита была броская фраза: «Никакая другая страна в мире не была бы способна на подобную затрату мозговой энергии и технических усилий».

Когда Ванников дочитал перевод до конца и наткнулся на эту фразу, он пришел в неистовое возбуждение, граничащее с яростью. Он обложил американцев трехэтажным матом, постучал кулаком по столу и, сдерживая себя, процедил: «Это мы ещё посмотрим!»

25 декабря 1945 года, через несколько дней, Ванников подписал свой знаменитый Приказ № 032 о строительстве на Урале двух промышленных гигантов: комбината № 813 для диффузионного разделения изотопов урана (Свердловск-44) и комбината № 817 для получения плутония (Челябинск-40). Этот приказ устанавливал совершенно нереальные сроки их строительства и освоения. Он давал старт великому промышленному авралу в СССР, унесшему жизни сотен и тысяч людей: самоотверженных ученых, добросовестных техников и инженеров, рядовых строителей, военнослужащих и заключенных…

Организация Специального комитета 20 августа 1945 года предусматривала начало серьезной реорганизации народного хозяйства.

Из Постановления ГКО:

«12. Поручить Специальному комитету в 10-дневный срок внести но утверждение Председателю ГОКО предложения о передаче Первому Главному Управлению при СНК СССР необходимых для его работы научных, конструкторских, проектных, строительных организаций и промышленных предприятий».

На первом же заседании Специального комитета, 24 августа 1945 года, после заслушивания доклада Курчатова «О состоянии работ по урану в СССР», Техническому совету было поручено дать свои предложения о привлечении к участию в этих работах других научных учреждений и отдельных ученых, конструкторов и иных ценных специалистов. Это была непростая задача.

Обещанные щедрые премии и льготы вызвали в ученом мире беспрецедентную погоню за правительственными атомными заказами. Десятки НИИ, возглавляемых именитыми учеными и академиками, претендовали на активное участие в атомном проекте. Ответственности слишком не боялись, поскольку многие научные темы имели чисто исследовательский характер.

В этой обстановке к важному государственному делу, пользуясь выгодной ситуацией, могли примкнуть десятки коллективов и групп, возглавляемых научными партийными выскочками или даже авантюристами типа Лысенко.

В то же время ряд серьезных и сильных институтов мог оказаться в стороне в связи с нежеланием или опасением их директоров окунаться в водоворот секретных атомных дел.

При этом соображения могли быть очень разными, в том числе и нравственного порядка.

Основная дипломатическая нагрузка в нелегких научных переговорах с маститыми учеными легла на плечи Курчатова.

28 сентября 1945 года Специальный комитет рассмотрел и окончательно утвердил список № 1 двадцати академических, ведомственных и учебных институтов с перечнем конкретных тем, поручаемых каждому из них.

Более всего заказов получили три академических института: Физико-технический (директор — академик Иоффе), Физический (директор — академик Вавилов), Радиевый (директор — академик Хлопин).