Патрик Бизли - Разведка особого назначения. История оперативного разведывательного центра английского адмиралтейства 1939-1945

Возможно, эти перемены и осуществились бы, но вскоре после прекращения военных действий Комнату 40 закрыли; военно-морское разведуправление, как и сам военно-морской флот, было так урезано, что стало только тенью прошлого. Положение Холла с его беспрецедентными правами и широкими независимыми полномочиями вызывало беспокойство и ревность во многих кругах Уайтхолла. В Форин офис, например, определенно считали, что ни один будущий начальник военно-морской разведки не должен оказывать влияния на события вне компетенции чисто морской сферы, как это делал Холл. Многие в его ведомстве, включая блестящих специалистов по криптографическому анализу, кто не захотел вернуться к довоенным профессиям, были переведены в секретную службу под крышу Форин офис. В то же время тайна, окутывавшая в течение всей войны Комнату 40, продолжала и в мирное время мешать проведению подробного делового анализа достигнутых ею результатов. К середине тридцатых годов, когда до сознания политиков и общественности начало доходить, что лозунг «война ради окончания войн» перестал служить гарантией такой утопической ситуации, почти ничего не осталось от учреждения, которое при всех своих недостатках внесло несомненный вклад в победу союзников, став предметом зависти для всех компетентных разведок мира.

Большую часть двадцатых и тридцатых годов разведуправление ВМС, оставаясь формально основным подразделением главного штаба ВМС, превратилось на деле в некие задворки, куда тщеславные морские офицеры чаще всего не искали назначений. Вместо них оно пополнялось обычно теми, кому оставалось дослужить на флоте до отставки два-три года. Поэтому отнюдь не могло вызвать большого удивления, когда в 1936 г., в момент абиссинского кризиса, который едва не вовлек Англию в войну с Италией, заместитель начальника главного штаба ВМС Джеймс по прозвищу Кипучий, вспоминая свою работу в 1917–1919 гг. — он тогда был шефом Комнаты 40, — высказал серьезную озабоченность по поводу способности управления выполнить свои задачи в условиях чрезвычайной обстановки.

У Джеймса были все основания для такой тревоги. От созданной Холлом великолепной организации почти ничего не осталось. Управление было теперь организовано по так называемому «географическому принципу»; каждый отдел занимался определенной страной или группой стран. В целом отделы располагали вполне достаточной информацией о ходе военно-морского строительства за границей и о береговой обороне, но у них не было ни людей, ни заинтересованности в том, чтобы собирать и кому-то передавать сведения об организации, базировании и передвижении иностранных флотов. В этом смысле положение с «оперативной» разведкой улучшилось ничтожно мало по сравнению с теми временами, когда еще отец Холла занял в 1892 г. только что созданный пост начальника разведуправления флота. Работая неполный день вместе с еще одним офицером, они представляли собой то, что называлось «Отделом передвижений». Его продукция никакой точностью не обладала: она чаще всегда содержала устаревшие данные. Сведения о местонахождении японских, итальянских и германских кораблей, взятые из донесений военно-морских атташе, консулов и офицеров-информаторов, столбцом заносились в пухлые старомодные бухгалтерские реестры. Последние новости зачастую имели месячную давность. Справочник для служебного пользования с указанием предположительного развертывания военно-морских флотов издавался только раз в квартал. Отдел не выписывал даже регистра Ллойда, в котором, во всяком случае, на каждый день и весьма точно регистрировалось движение торговых судов всех стран мира. Сведений от секретной службы о передвижении военных кораблей фактически не поступало. Действующих радиопеленгаторных станций было всего пять: две — в Соединенном Королевстве, одна — на о-ве Мальта и две — на Дальнем Востоке. Поэтому возможность определить координаты кораблей, находящихся в море, была еще более отдаленной, чем получение о них своевременной информации, когда они находились в портах.

Криптографический анализ, как мы уже видели, теперь не входил в функции разведуправления ВМС. Этим занималась получившая громкое название ПШШиД, находившаяся в старом здании на Бродвее возле Виктории-стрит. Ей повезло: начальник школы Элистер Деннистон и часть его сотрудников являлись старожилами Комнаты 40. Блестящий дешифровщик Дилли Нокс, Тревис де Грей, помогший расшифровать упомянутую выше телеграмму Циммермана, «стиляга» Кларк, несший дежурство в Комнате 40 во время Ютландской операции, — все эти и другие сотрудники знали, какой должна быть военно-морская оперативная разведка. Они горели желанием избежать ошибок и недостатков, мешавших Комнате 40 полностью реализовать свой потенциал. И все же никто, по-видимому, как следует не задумывался над проблемой, как обеспечить сбор и передачу флоту нужной информации, если и когда ее раздобудут во время войны. Ведь глухая изоляция и секретность, мешавшие работе Комнаты 40, стали еще более непроницаемыми после того, как ПШШиД административно и по месту ее размещения была отделена от Адмиралтейства.