Жак Бержье - Секретные агенты против секретного оружия

Они выходят. Я остаюсь под присмотром секретарши, которая явно нервничает и самым устрашающим образом поигрывает револьвером.

Кто его знает, вдруг он заряжен?

— Дорогая фрейлейн, — говорю я. — Загляните в мое личное дело, которое лежит перед вами. Вы увидите, что я обвиняюсь во всех преступлениях, какие только существуют… за исключением изнасилования!

Она немедленно успокаивается.

Входят парни Канариса, и мне ясно, что разговор с Берлином произвел на них сильнейшее впечатление.

— Герр профессор!.. — говорит один.

Я никогда не был профессором — моя докторская диссертация осталась не защищенной. Однако эти знаки почтения мне очень нравятся; они свидетельствуют о том, что обстановка изменилась.

— Герр профессор, мы хотим иметь с вами маленькую дружескую беседу, ничего больше…

Начинается допрос, который ведется очень умело. Они знают много, чересчур много… Но я не падаю духом. Как только я выйду отсюда, любым способом передам на волю сообщение о шпионской группе в районе Глазго [51] Верну снова удалось передать послание из форта Монлюк на свободу своим товарищам. В результате северная группа Канариса в Англии была полностью уничтожена. Это была весьма удивительная организация. Среди ее «новинок» был некий карлик, которого переносили в чемодане с диверсионными целями (см. журнал «Констеллешен», октябрь 1953 года. (Примечание автора). .

Допрашивающие чрезвычайно интересуются коммунистами. Сочиняю, что в нашей сети был особый «антикоммунистический сектор», которым как раз и руководил Октав. Если Октав попадется, мои показания могут послужить ему на пользу.

Ясно, что допрашивающие крайне заинтересованы и Октавом и нашей подпольной группой вообще. Основная идея — в создании «игры» («дас Шпиль»). Так они именуют захват «Централи». Да, у них выработан хитрый план — фальшивая информация противника от имени нашей разгромленной организации.

Об оружии «фау» я сам боюсь заикнуться. Неожиданно один из них, без всякого почтения отозвавшись о Гитлере, высказывается относительно «этой чепухи, этого дурацкого секретного оружия, в которое никто не верит».

По-видимому, это и есть та «баланда», которую они собираются всучить Лондону через посредство Октава или как-нибудь иначе, если удастся овладеть передатчиком.

Объясняю им, что у меня нет решительно никакой возможности связаться с Октавом. Даже если меня выпустят на волю, и я найду Октава — он застрелит меня, тем дело и кончится.

(Это похоже на правду, в форте Монлюк об этом еще будет разговор).

4 января 1944

Новое собеседование.

Эти люди умны и ловки, знают свое дело. Они стараются уяснить себе моральное состояние борцов Сопротивления и разыскивают щелочку, в которую можно проникнуть. Разговор о нереальности секретного оружия возобновляется вскользь, но ежедневно.

Когда я завожу речь о бомбардировках Германии, парни Канариса немедленно заявляют, что долготерпение немецкого народа имеет свои границы…

Их сведения о наших подпольных группах слагаются из тех улик, что были захвачены при нашем аресте, и отрывочных сведений, полученных в результате болтливости людей в Лондоне.

Абверовцы любезно показали мне копию показаний Сен-Гаста. Они сформулированы весьма умно: Сен-Гаст ничего не раскрыл нового, запутал следствие, а все очевидное взял на себя. Подписывая свои показания, он скрепил свой собственный смертный приговор, но и только. Я спросил их, где находится сейчас Сен-Гаст, но ответа не получил.

Появились гестаповцы — просто для того, чтобы оформить передачу моего дела в руки абвера.

Что ж, постараемся последовать примеру Сен-Гаста: «Прочел, показания подтверждаю, в чем и подписываюсь!..»

5 января 1944

Тюрьма битком набита новенькими «зуганами».

Лионское Сопротивление осуществило великолепную операцию: во всех городских газетных киосках последний номер журнала «Новеллист» был подменен подпольно отпечатанным изданием. Несколько экземпляров этого уникального «печатного органа» дошли и до нас. Он весьма тщательно составлен: есть даже извещение о том, в каких кино пойдут какие фильмы в День освобождения. Среди них значится чаплинский «Диктатор».

На обложке надпись: «Отпечатано в дни оккупации силами объединенных организаций Сопротивления».

Поистине сенсационная победа!

6 января 1944

Мои соседи по соломенной подстилке отправлены с вещами в неизвестном направлении. Их заменили мальчишка-скаут из Безье, кюре из Клюни и несколько почтальонов из того же города.