Жак Бержье - Секретные агенты против секретного оружия

Допрашивающий: Откуда у тебя четыреста хлебных карточек? Зачем они тебе? Ты снабжаешь продуктами маки?

Бресчиа: Пощадите, господин полковник! Я даже не знаю, что такое маки. Эти карточки я вез своей мамаше.

Допрашивающий: Твоя мамаша может слопать за месяц четыреста пайков?

Бресчиа: Пощадите, господин полковник. Она слабая старушка, чтобы прокормить ее, мне приходится немножко спекулировать на черном рынке. Я честный торговец, господин полковник, и даже не знаю, что такое маки. Клянусь честью корсиканца!..

В конце концов, его отпустили.

Сегодня мне сообщили, что я приговорен к смертной казни объединенным парижским трибуналом, судившим меня заочно.

На всякий случай подаю просьбу о помиловании.

Основанием служит то, что французский офицер на французской территории не может рассматриваться как шпион.

Мне, конечно, откажут, но приведение приговора в исполнение, по всей вероятности, на несколько недель будет отсрочено.

20 декабря 1943

Чтобы я лучше соблюдал собственные интересы и стал разговорчивее, меня посадили на сорок восемь часов в одиночку для смертников. И такая приготовлена в здании школы военных врачей!

Превосходный случай хорошенько поразмыслить обо всем на досуге.

22 декабря 1943

Получены кое-какие сведения с воли. Моральное состояние у всех без исключения превосходное. Октав работает. Мне удалось достать и просмотреть «Паризер Цейтунг». Там опубликована довольно задорная статья о предстоящем применении секретного оружия, которая меня встревожила.

Острову Пеенемюнде сильно досталось, но Германия еще не проиграла войны. К счастью, Октав уже получил мое послание и, вероятно, успел предупредить Лондон.

Один «зуган» рассказывает, что союзники активно бомбят берега Ла-Манша и Северного моря. Конечно, он расценивает эти налеты как подготовку к открытию второго фронта. Мне думается, что правильнее рассматривать их как меры по уничтожению пусковых площадок «фау». Налеты массовые, серьезные.

25 декабря 1943

По случаю рождественских праздников освобождено несколько человек, в том числе Жаклин Севильяно. Сегодня же она встретится с Октавом и передаст мое донесение. Это очень важно для нашей организации.

Другой «зуган» недавно слушал Би-би-си и отчетливо разобрал непонятную ему фразу: «Высокий мыс вздымается над волнами».

Значит, все идет хорошо.

26 декабря 1943

Сегодня со мной проделали церемонию расстрела.

Завязанные глаза, полувзвод с винтовками и прочее. Неубедительно. Весьма вероятно, впрочем, что настоящий расстрел тоже будет неубедительным до самого конца. Никто не может поверить в собственную смерть.

27 декабря 1943

Наш барак — это целый мир, захватывающе интересный.

Создана «комиссия по варенью». Это выборная организация заключенных, которая распределяет дополнительные порции варенья, присматривает за шпионами и выполняет роль арбитра при любых разногласиях. Под благосклонным оком комиссии мы живем яркой интеллектуальной жизнью. Проводятся доклады, диспуты, конференции. Они помогают забыть о голоде, холоде и даже о страхе.

Время от времени люди уходят. Иногда «с вещами», что обозначает отправление в концлагери. Так ли там страшно, как говорят? Иногда пленники уходят по команде «без вещей», и это означает расстрел, хотя выстрелов мы не слышим.

На воле Сопротивление продолжает сражаться и бьет крепко. У одного «зугана» оказался при себе спрятанный номер подпольной газеты «Попюлер», датированный сентябрем. Из него мы узнали, что Комитет сражающейся Франции признан официально всеми союзными правительствами.

В той же газете сообщалось, что в области Ардэш, возле городка Тин, состоялась схватка. Погибли двенадцать макизаров и три немецких солдата.

Ужасно жаль было уничтожать газету, но длинные списки заложников опасно хранить на себе. Это карается.

Приятно то, что дурные вести из России оказались ложными. Один пессимист, скверно знающий немецкий язык, увидел в «Паризер Цейтунг» карту русского фронта и не обратил внимания на то, что линия, проведенная намного восточнее официальной линии фронта, нанесена на карту… карандашом. Очевидно, за истину было принято фантастическое предположение какого-то восторженного тевтона.

Допросы продолжаются, но проходят спокойно, без пыток. Иногда разгорается даже нечто вроде дискуссии.

Сегодняшний допрос был отмечен прибытием некой очень важной шишки, по всей вероятности — Кальтенбруннера.