Вокруг Света: Журнал "Вокруг Света" №2 за 1999 год

Нас семь человек: Валерий Пикулев, механик, из Петропавловска-Камчатского; Артур Чубаркин, доктор, из Тольятти; Иван Иванович Кузнецов, радист, из Воронежа; Аркадий Колыбанов, фотокорреспондент, из Москвы; Дмитрий Шаромов, вахтенный, из Владивостока; Александр Харитонов, матрос, из Петрозаводска, и я, Георгий Карпенко, капитан, из Москвы. После тренировочного похода на буере по арктическому побережью и многолетних плаваний на "Урании» по северным морям', даже будучи уже в Атлантике, не до конца верил, что глобальная идея нашей экспедиции начала осуществляться...

Как бы то ни было, добрались до Лас-Пальмаса на острове Гран-Канария, а через сутки после нас сюда же пришел «Крузенштерн». Его протащили в порт мимо стоящей на якоре краснобортной «Урании II» крохотные буксирчики. Я пришел к «Крузенштерну» в разгар пограничных и прочих проверок и прогуливался по пирсу, к которому привалилась эта черно-белая махина с лесом мачт и снастей. Меня окликнул начальник «Интерфлота» Петр Ротарь, позвал на борт и представил капитану. Геннадий Васильевич Коломенский, как и все нормальные капитаны по прибытию в порт, находился в приподнятом настроении. Мне показалось, что он забросил все свои дела, повел в каюту, где и состоялся наш разговор-знакомство. К капитану постоянно несли на подпись бумаги, связанные с приходом корабля, но Геннадий Васильевич не терял нити нашего разговора, В результате мы были приглашены в баню, кок получил команду печь хлеб для экипажа «Урании-II», механик, боцман и даже судовой плотник тоже принялись выполнять кое-какие распоряжения, касающиеся «Урании-II». А через день, после сауны, на трезвую голову (всего-то две бутылки сухого доброго вина), мы обсуждали возможность прохода «Крузенштерна» по Севморпути, и глаза капитана излучали решимость воплотить в жизнь эту красивую идею — как говорили при Петре «на благо Отечества». На следующий день газета Лас-Пальмаса опубликовала две статьи: одну о нашей экспедиции, другую о приходе «Крузенштерна» на Канарские острова.

В Лаc-Пальмасе мы простояли почти две недели в ожидании бразильских виз и паспортов, заряжаясь нетерпением и строя планы, как лихо рванем через Атлантику. Но, как всегда, не стоит рассчитывать на легкий успех, опираясь только на свои желания и положительный опыт, — мы буквально застряли в штилях между Канарами и островами Зеленого Мыса, делая по 80 миль в сутки и проводя время в попытках поймать гигантского марлина, а также холодя душу купанием в соседстве с акульими плавниками.

Как-то незаметно ушла в воду Большая Медведица. Пришел ноябрь, но стало теплее. Почти с тревогой ждем, что еще выкинет природа. Со стороны Африки идет мгла и рыжей пылью ложится на паруса. Откуда-то появился сверчок и поет по ночам, как в родном Пушкино, а днем прячется в кокпитном рундуке. Ночью луна со звездами такие, что можно читать. На вахтах распеваем песни да пьем чай с конфетами. «Урания-II» тихо идет в спокойном океане, мерно переваливаясь с борта на борт; летучие рыбки стайками вспархивают из-под ее носа и улетают, дребезжа своими прозрачными, как у стрекоз, крыльями. Мы оттолкнулись от Земли, оставив себе лишь одну возможность — вернуться домой, обойдя вокруг света. У нас для этого есть только то, что мы имеем, и неукротимое желание сделать это...

Тем временем подошли к островам Зеленого Мыса, к восточному из них, небольшому острову Сал. Завернули за скалистый мыс и увидели широкий залив и в северо-западной его части, в бинокль — два крестика мачт. Яхты. Это было сиротливое зрелище на фоне голых холмов, белого прибоя у прибрежных скал и сильного ветра от берега, вспахивающего медленную зыбь. Но что-то в этом все-таки было, к чему-то тянуло; позже я понял — дикая природа острова, абсолютно нетронутая цивилизацией... Мы «срубили» геную, бизань, потом грот. Яхта замедлила ход. Отдали якорь, не доходя 300 метров до прибойной линии. Якорь пополз, мы пригрузили его, отдав еще 15 метров цепи.

Маска и ласты одеты молниеносно, и вот я уже плыву вдоль якорной цепи, вижу ее и дно в прозрачной воде. Я удивился, что она так полого шла ко дну (такой силы был ветер), а потом еще и по дну. И наконец увидел сам якорь. Увидел то, что мы никогда не видели на дне — как тяжелая стальная цепь заканчивается цепкой массой металла. Якорь лежал на боку, на глубине около шести метров, зацепившись за камень только левым плугом и еле терпел. Раньше я бы в панике погреб назад, к яхте, и все закрутилось бы там, на палубе... Но что-то изменилось в череде нескончаемых задач, мероприятий и дел по подготовке и проведению экспедиции... Я проплыл вдоль цепи над якорем и, не замедляя ход, направился в сторону берега — на первую в своей жизни подводную охоту.