В вершине угла и на стороне, обращенной к северо-западу у самого обрыва над ледником, выступают впаянные в его толщу четыре небольшие скалы. Самая большая — в вершине угла имеет ширину до 400 метров. Ее соседки значительно меньше. Расположены они на расстоянии 600—1000 метров друг от друга. Против этих скал, над поверхностью моря, возвышаются семнадцать скалистых островов. Самый большой из них остров Хасуэлл. Водное пространство между островами заполнено множеством подводных камней, некоторые из них выступают из воды.
Оставив группу научных работников для дальнейшего обследования района, мы возвратились к месту стоянки «Оби».
— Ну, Иван Иванович, теперь, можно сказать, небо в нашем распоряжении, — улыбнулся штурман Кириллов. — Пусть знают наших.
— Лиха беда начало, — добавил Сомов. Обрадованный результатами своих усилий, наш отряд развил кипучую деятельность. В короткий срок в бухте Депо на припае и на деловом плато у берега бухты были сооружены временные взлетно-посадочные площадки.
Антарктида, встретившая нас бурями и ураганами, начала покоряться. Но мы знали, что это только наши первые шаги.
Эти первые девять дней, что мы провели на шестом континенте, не прошли даром. У острова Хасуэлл, к югу, были обнаружены выходы коренных горных пород. Ученые детально изучили место, на котором предполагалось начать строительство базы, и установили возможность подхода к берегу большого судна. После этого было проведено заседание ученого совета, на котором все пришли к мнению: строить обсерваторию «Мирный» нужно навыходах коренных пород, иначе с нашим научным городком может произойти то же, что и с американской станцией Литтл-Америка: ледник, на котором была построена эта станция, в конце концов сполз в океан.
После ученого совета ко мне подошел Иван Александрович Ман.
— Иван Иванович, через несколько часов мы должны сняться с якоря и пойти к предполагаемому месту выгрузки. Я думаю, твои товарищи и без нас смогут закончить сборку второго самолета, а ты отрулишь его к барьеру.
Я размышлял: участок, где было решено строить обсерваторию, находился не меньше чем в восьмидесяти километрах от теперешней стоянки «Оби». Сборка самолета ЛИ-2 еще не закончена, у ледяного барьера поставлена одна палатка, в которой живет экипаж АН-2. Правда, задерживать судно — упускать время, летнее время, слишком короткое в Антарктике, но с другой стороны, пока наша машина не будет собрана и опробована в воздухе, уходить судну нельзя. Здешний ледяной припай, который мы вначале приняли за многолетний, ненадежен, как показал первый шторм, он быстро разрушается. А на хорошую погоду здесь рассчитывать нельзя. Потерю же самолета мы не сможем возместить до прибытия нашей смены.
С Маном мы отправились туда, где стоял на сборке наш самолет ЛИ-2. Оказалось, что механики уже успели поставить крылья и сейчас укрепляли их. Нужно было завернуть несколько сотен болтов — работа нудная, кропотливая.
— Привет начальству! — весело крикнул нам бортмеханик Вася Мякинкин. — Смотрите, Иван Иванович, наши радисты и штурманы стали заправскими механиками. Патарушин с Тулиным уже не помнят, которую сотню болтов завинчивают. А как работают! Загляденье!
В это время с плоскости, шурша по дюралю, скатился на лед ключ, а за ним медленно сполз спящий Герман Патарушин.— Эх, Герман, Герман, — горестно покачал головой Мякинкин, — ведь я тебя сейчас только нахваливал. Вставай, смотри, кто пришел.
Герман виновато поморгал глазами.
— Прошу прощенья... Почти сутки трудился и так устал, что не заметил, как заснул.
— Давай, подсажу на крыло, — засмеялся Ман.
Мы осмотрели машину. Вся бензопроводка была уже соединена, электросистема работала нормально. Теперь еще небольшое усилие — и можно будет испытывать самолет в воздухе.
— Думаю, Иван Александрович, что ты не захочешь покинуть нас сейчас, когда остались считанные часы до окончания работы. Подождать осталось недолго, зато на душе будет спокойнее.
— Что ж, хорошо.
И вот наш «тяжелый самолет» ЛИ-2 стоит на льду, готовый к полету. Опробованы моторы. Пока все идет хорошо. Значит, при сборке было сделано все правильно.
Иду на взлет. Моторы набирают мощность. Самолет, как бы нехотя, страгивается с места. Лыжи скользят по снежной поверхности, которая подтаяла под лучами солнца, кое-где образовались «снежницы». Самолет, постепенно набирая скорость, оставляет за собой шлейф из снега и воды. Лыжи самолета вдруг попадают в образовавшуюся под снегом наледь; резко снижается скорость, и сверху плоскостей разлетаются водяные брызги. Мгновение — и лыжи опять скользят по поверхности снега. Еще несколько секунд — и мы в воздухе.
Читать дальше