Максим Могилевский - Полосатый рейс

Препятствие возникло сразу. Сниматься непосредственно рядом с тигром, да еще голяком, Леонов наотрез отказался. Как его ни уламывали дрессировщики и режиссер — бесполезно. Леонов поклялся, что ни за какие коврижки не сядет в ванну, если рядом будет тигр.

— Женя, чего вы боитесь? — уговаривал Леонова режиссер. — Вы же знаете Пурша. Он добрый, как котенок.

— Ага, котенок, — отвечал Леонов, — в двести кило. Проглотит меня, пополнеет еще на сто и еще добрее станет.

— Вот что, — предложил Константиновский. — Давайте я лягу между ванной и тигром, вне кадра, и буду вас страховать. Если Пуршу захочется человечинки, он начнет с меня, а вы за это время успеете до Москвы добежать.

Но и на это Леонов не согласился.

Сошлись на том, что сцену снимут, поставив между ванной и тигром пуленепробиваемое стекло. Огромный лист такого стекла действительно изготовили и привезли. Но на первой же репетиции оказалось, что стекло бликует, и зритель потом обязательно заметит «липу». Что делать? И тогда Фетин решил: снимать без всякого стекла, как есть. Вот только Леонову ничего говорить не надо.

Словом, применили тот же трюк, что с артистом Сорокиным на съемках «Укротительницы тигров».

Подготовили аппаратуру и стекло. Перед Леоновым Фетин поставил четкую задачу: просто мыться и ни о чем не думать. Леонов с радостью согласился от души помыться с французским шампунем, поскольку летом на Черном море жарко, а пресная вода на судне дефицит.

Леонов разделся до трусов и уже собирался нырнуть в воду, но тут режиссер заметил, что трусы ни к чему, ибо все присутствующие, включая тигра, мужчины. Леонов стеснительно стащил трусы, нырнул и, блаженствуя, замурлыкал свое любимое: «Мыла Марусенька белые ножки». Потом принялся намыливать голову. Как только он зажмурился, Константин бесшумно опустил стекло на пол, Маргарита снаружи открыла дверь и запустила Пурша.

В этой сцене ни человек, ни тигр не играли — пленка запечатлела естественные реакции обоих артистов.

Пурш, должно быть, и в самом деле поразился. Что такое? Вроде бы человек в снегу, но снегом не пахнет. Да и человеком-то пахнет слабо — все заглушает незнакомый противный запах. А источник этого запаха сидит в воде и явно пребывает в хорошем расположении духа.

Пурш начал с любопытством обнюхивать Леонова. Потом ткнул его носом в плечо и чихнул.

— Я что, не в кадре? — спросил Леонов и подвинулся.

Наконец он протер глаза, открыл их и увидел прямо перед собой тигра. И никаких стекол! Леонов ахнул и с головой ушел под воду — к полному восторгу режиссера. Пурш тронул мыльную воду лапой: мол, ты куда это, приятель?

Но ведь долго под водой не просидишь! С диким воплем Леонов выскочил из ванны и в чем был дал по газам. А оператор Месхиев невозмутимо продолжал снимать сцену, с которой, по словам самого Леонова, и началась вся наша отечественная порноиндустрия.

Финишировал бедный Леонов, конечно, не в Москве, а на другом конце теплохода, в капитанской каюте. Когда он отдышался и влез в протянутые капитаном штаны, то смог лишь выдохнуть:

— Ну, вы, мужики, и даете!

Надо сказать, что Пурш опять оказался на высоте — он не кинулся за убегающим человеком. Любой другой тигр на его месте не смог бы подавить в себе этот инстинкт… Потом воду в ванне спустили, наполнили заново, и после недолгих уговоров Пурш туда залез. Уж что-что, а удовольствие от водной процедуры в жаркий день он оценил не меньше Леонова.

Несмотря на отсутствие актерского дарования, одну сцену Назарова сыграла очень убедительно — ту, в которой Марианне нужно пройти между двумя рядами клеток с тиграми. Тигры рычат и протягивают к ней лапы. Несчастная буфетчица идет, дрожа от страха, оглядываясь по сторонам, и бросает хищникам сосиски из кастрюли. Изобразить страх перед своими подопечными — тяжелая задача для дрессировщика.

Маргарита несколько раз повторила эту сцену, причем настолько правдоподобно, что поверили даже тигры! Когда их выпустили из клеток, Байкалочка и Лойда немедленно попытались на нее напасть. Но Назарова ждала этого и быстро осадила негодяек. В течение дня две бестии повторили попытку — и снова дрессировщики их образумили. А остальные тигры, надо полагать, были очень удивлены. Что вдруг случилось с их повелительницей? Почему она стала бояться их именно тогда, когда никакой причины не было? И только Пурш, единственный из всех, мог догадываться. Это был его четвертый фильм, и он по своему опыту знал, что на съемках часто приходится изображать совсем не те чувства, которые испытываешь в действительности.