Максим Могилевский - Полосатый рейс

— В кино бы тебе, Пуршик, сниматься, — сказала Ольга Николаевна. — А то такой талант пропадает!

Прошел год.

Вес Пурша приблизился к ста килограммам, и держать его в квартире стало трудно. Он по-прежнему был миролюбив, но в жилище людей ему становилось тесно, особенно когда хотелось поиграть. Каждый его прыжок сотрясал стены, каждый взмах хвоста производил разрушения. Мебель в комнатах была исцарапана его стальными когтями, обои свисали клочьями. Краннис и Парсла забивались под шкаф и оттуда с изумлением взирали на своего товарища по играм: недавно еще крупный котенок, теперь он перерос не только любую кошку, но и самую большую собаку.

Соседи Буциниекс начали волноваться. И, как ни грустно было Ольге Николаевне, пришлось Пурша перевести в зоопарк.

Чтобы тигренок не озлобился в неволе, в той же клетке поселили и Парслу. Ольга Николаевна по-прежнему водила Пурша на прогулки и лишь иногда забирала на ночь домой.

Днем Пурш сидел в клетке, а вечером гулял по зоопарку уже в качестве зрителя. Иногда он пытался подкрадываться к вольерам, в которых находились олени, косули, или к пруду, где плавали птицы, но по первому слову хозяйки останавливался.

Тем неожиданнее оказалось происшествие, случившееся в начале мая.

Они возвращались с очередной прогулки. По аллее впереди шел какой-то молодой человек. Засунув руки в карманы, он шагал не спеша и насвистывал веселый мотивчик.

— Толя! — окликнул его кто-то. — Ты что отстал? Мы тебя потеряли.

— Иду! — крикнул парень и побежал вперед. Замелькала, удаляясь, его спина.

И вдруг Пурш весь подобрался и, вырвав поводок из рук хозяйки, бросился за беглецом, как кошка за мышкой. Ольга Николаевна остолбенела от ужаса.

Мягкими бесшумными прыжками Пурш догнал парня и хлопнул лапой по спине. Тот вскрикнул и упал.

— Пурш, нельзя! Не смей! — опомнившись, закричала Ольга Николаевна.

Подбежала. Тигр, придавив парня лапой к земле, ласково фырчал ему в ухо. Вцепившись в ошейник, Ольга Николаевна попыталась оттащить Пурша в сторону.

— Не смей! Отпусти сейчас же! — кричала она. — Нельзя! Слышишь, негодный зверь? Нельзя! Молодой человек, не бойтесь, он вас не тронет — он ручной. Вставайте!

Парень с трудом поднялся. От страха он был белым как бумага. Пурш не причинил ему никакого вреда — даже не порвал куртку. Правда, нельзя сказать, что он отделался легким испугом. Испугался он будь здоров! Однако, увидев, что женщина держит тигра на поводке, постепенно пришел в себя и объяснил, что был в зоопарке на экскурсии и немного отстал от группы.

— Я не знал… не знал, что здесь по вечерам… тигров… из клеток… — бормотал он.

Смирно стоя рядом с хозяйкой, Пурш медленно поводил хвостом и с удивлением смотрел на незнакомца. И чего он так испугался? Можно подумать, его собирались съесть.

Ольга Николаевна упросила парня не рассказывать никому о происшествии — не ради себя, а ради Пурша. Но на крик сбежались другие экскурсанты, и скрыть правду не удалось.

На следующий день Ольгу Николаевну вызвали в дирекцию и строго-настрого запретили выпускать Пурша из клетки. Ольга Николаевна пыталась уговаривать, но бесполезно.

— Он же не всерьез напал! — убеждала она директора. — Он просто играл.

— Кому игры, а кому — слезы. Мы не имеем права рисковать.

— Арвид Яковлевич, если он будет все время сидеть в клетке, у него может испортиться характер.

— Не о характере его надо думать, а о безопасности людей! — Директор помолчал. — Поймите, я верю, что ваш питомец не хотел причинить вреда. Но его все равно уже нельзя держать на свободе. Ну, представьте себе: вы гуляете по парку, и вдруг на вас прыгает тигр. Так ведь от страха и умереть можно. Или инфаркт получить. И будет на нас с вами судебное дело. А мне, Ольга Николаевна, в тюрьму как-то неохота садиться. Да и вам, я думаю, тоже.

Пурша отправили в клетку.

— Ну вот, — вздыхала Ольга Николаевна, просунув руку между прутьями решетки и поглаживал любимца. — Доигрался?

Целый день Пурш просидел в клетке спокойно, но, как только наступил вечер, принялся ходить из угла в угол, глухо рычать и царапать дверь. Но ему никто не открыл.

— Домой хочешь? — спросила Ольга Николаевна. — Нельзя, мой хороший. Теперь все. Кончилось твое детство.

Месяц спустя Пурша продали в Ленинградский зоопарк.

Прощаясь со своим полосатым воспитанником, Ольга Николаевна плакала. Но тигр, похоже, не понимал, что это последняя их встреча. Он мурлыкал свое «пурш-пурш» и подставлял под ласковые руки голову.