Алексей Павлов: Поминальная свеча

Мне памятны курляндские бои
На линии Тукумса и Либавы,
Где смерть в нас била с неба и земли
У каждой мызы и любой канавы.
Отброшенный от Ленинграда враг
Попал здесь сам в суровую блокаду.
С морскими портами в своих руках
Он отражал советскую осаду.
Полгода, утопая в месиве низин,
Бросались наши воины в атаки.
Но шквалом пуль, снарядов, бомб и мин
Срывали натиск ярые вояки.
Ценой огромных жертв в конце войны
Враг принужден был к полному плененью.
«Котел Курляндский» кончил свои дни
И адское кровавое кипенье.
В Приекуле, Пельчи, в местах иных
В тот майский день вся музыка молчала.
Но мягко трель гармошечек губных
В колоннах пленных немцев прозвучала.
Лишь местный легион СС не так
Воспринял сдачу в плен, а много хуже.
Из глаз его молодчиков сквозняк
Со злобой вырывался к нам наружу.
В порту Либавы я водил свой взвод
По длинным, узким (для знакомства) молам,
Что в позапрошлом веке наш народ
Воздвиг, открыв здесь путь к морским просторам….Устроена Прибалтика теперь
По ложному и гиблому лекалу.
Открыла настежь Рига свою дверь
Всевластью препохабья — капиталу.
А правит кто? Последыши СС,
Чьи деды и отцы в боях когда‑то
Стреляли в нас. Тот их крутой замес
Пришелся в пору для союза с НАТО.

Высокий, сильный и красивый,
Под стать былым богатырям,
Ты был защитником России,
Как пограничник смел и прям.
Служа в батумской зоне риска,
Не раз заставою своей
У нарушителей границы
Срывал ты козни их затей.
Да вот пришли иные годы
Уже при жизни без погон,
Когда ты вроде бы на пробу
Поверил в новый курс времен.
Однако скоро словоблуды
Страну угрохали в распыл,
Что у тебя в душе остуду,
Как тяжкий камень, положил.
Измены, ложь и страсть наживы
Верхи накрыли и низы.
Весь сброд глумливо и паршиво
Подался в знатные тузы.
Почти бесплатная работа
На ловкачей «купи — продай».
Что ни хозяйчик — с хваткой жмота,
А то и просто негодяй.
И не приемля казус быта
Ушел ты думами в себя
В упрек продажным неофитам,
По бедам Родины скорбя.
Охота, дача и рыбалка
Слегка смягчали горечь дней.
Острее становилось жалко
Нести урон среди друзей.
Кому‑то бизнес вышел боком
За летаргические сны,
А кто‑то подло и жестоко
Убит был выстрелом шпаны.
Не поддаваясь разным хворям,
Твой энергетический запас
Вмиг оборвался нам на горе
И ты навек покинул нас.
Нет, не инсульт тому причина:
Куда сложнее твой уход.
В прямом значении кончина —
Ранимый всплеск твоих невзгод.
Я, твой отец, и твоя мама,
Войной крещенные в боях,
Зрим, как тебя сгибал упрямо
Спрут новорусских передряг.
Из тьмы раздрайного потока
К уже усопшим без числа
Еще одна душа до срока
Печаль обманов унесла.

Какая жуткая пора —
Утрачен путь к добру и вере.
Что было свято лишь вчера,
Теперь отнесено к потерям.
В смурные эти времена
Гарцует купля и продажа,
Когда великая страна —
Объект и смысл вселенской кражи.
Герб государства изменен,
Оболган флаг Страны Советов
И от иудиных имен
Ни зги в эфире, ни просвета.
И пролетарский наш девиз,
Народ зовущий к единенью,
По воле властвующих лиц
Позору предан и забвенью.
А вместо пламенных знамен,
Где серп и молот — гордость взору,
Штандарт трехцветный учрежден,
Как символ вечного позора.
Повсюду кровь и беспредел,
Распад на атомы бесчестья.
Таков обманутых удел,
Врагами взятых в перекрестье.
Как будто черная чума
Россию небыть поразила.
Где ее стать? И взлет ума?
Куда девалась ее сила?
Напрасно тешат свой кураж
Творцы преступного посева.
Возьмет их жизнь на абордаж
В накале праведного гнева.